Хозяин бабочек

Первым возродился не Хохочущий Дракон, а заторможенный и растерянный непись-гребец, который опасливо взглянул в нашу сторону и отошел подальше, к лесу. Значит, они там на контракте, это очень хорошо. Стать причиной истинной смерти пары десятков неписей мне бы не хотелось. Потом воскрешенные посыпались один за другим… Они вываливались с кладбища и сбивались в кучку, которая стояла, с отвращением глядя на нас, но никаких попыток вступить в контакт не предпринимала. Наконец, появился и предводитель речных пиратов. Что же, нужно отдать должное Хохочущему Дракону, держать себя в руках он умел: подошел к нам спокойно, без криков и оскорблений.

— И что это за тварь? — спросил он.

— Квестовая. Я же сказал, что я на квесте, что не надо мне мешать.

— Какие, однако, интересные серебряные квесты раздают нынче мелким нубам…

Цепким взглядом он обшарил наш маленький, но сплоченный коллектив.

— Мы можем двигаться по своим делам, или вы и дальше… намереваетесь чинить нам препятствия?

Нет, все-таки Хохочущий Дракон не был идеальным образчиком сдержанности — уж слишком сочно он объяснил нам — куда мы можем двигаться. После чего сплюнул мне под ноги, махнул своим головорезам, и пираты, бросая малоприятные реплики в нашу сторону, удалились гуськом по тоненькой тропинке, идущей от кладбища вдоль берега. Все же хорошо, что у нас есть Хохен.

Когда последний из речных флибустьеров скрылся в зарослях, Ева достала волшебный веер и проверила на вшивость полянку перед кладбищем. Радужные всполохи заскользили по траве и вдруг взлетели на невидимый купол, который пузырем расползся по мохнатой лужайке справа от кладбища. Купол треснул, как перезревший фрукт, и явил нам Джангу с Гусом и Лукасем.

— Что же, чисто! — удовлетворенно констатировала Ева, — А теперь, — повернулась она ко мне, — я все-таки хочу узнать, какого лешего ты все это тут устроил?

— Что я устроил?

— Великую Речную Резню у Пандара, блин! Зачем ты напал на два боевых корабля⁉

— Я не нападал, это они напали!

— Да ну? Гус, Лукась, и ты, идите сюда. Расскажете еще раз — как было дело?

— Господа пираты решительно потребовали от нас убираться прочь, — сказал Лукась, разглаживая мокрые манжеты, — уважаемый Нимис вступил с главарем в конфронтацию, Нимиса убили, а сир Хохен…

— Все, хватит, спасибо. И вот я спрашиваю, Ним, тебе что, делать больше нечего было?

— Не кричи на меня, — сказал я, хотя Ева вовсе и не кричала, Просто у нее вид был такой, будто она кричит, а голос при этом — довольно тихий, хотя и зловещий. — Не собирались они нас никуда отпускать. Сказали завернуть назад — но ничего бы не изменилось, если бы мы послушались. Только хуже бы получилось. Этот Дракон смотрел на нас, как на халявный боевой опыт и развлекуху, я же видел, даже если бы мы немедленно развернулись, нас бы атаковали в спину, а у нас неписи, и я не мог рисковать.

Ева внимательно посмотрела мне в глаза, потом вздохнула.

— Может быть, ты и правильно сделал. Но как жаль, что меня там не было.

— Да, тебя там не было.

— Ну, знаешь! Только не надо меня в этом обвинять! Невозможно двадцать четыре часа в сутки всемером торчать в этом тазике! Мы для вашего же удобства из игры выходили — если ты думаешь, что мне так нравится глотать эту вшивую кишку и слоняться по Варшаве, не зная куда себя деть…

— Ну, — сказал Акимыч, — в любом случае с тазиком покончено.

— Это почему?

— Потому, что пираты успели запустить в наш транспорт бочонком с зажигательной смесью, — сказал Лукась, — мы чудом не обгорели.

— Да, — сказал Акимыч, — «Вонючка» полыхал, как свеча до неба. Я когда зашел, он уже догорал. Я Евику так и сказал, давай, вернемся в игру, что-то у меня сердце не на месте — прямо интуиция сработала.

— А как ты ей это сказал? — не понял я.

— Так мы же в чате-то переписываемся. У меня, считай, другой жизни, кроме Альтраума, сейчас и нет. Ничего больше не интересно. Вот и достаю Евика в коннект-чате.

— Конечно, — сказал Лукась, — это большая финансовая утрата, и не очень понятно, как мы будем продвигаться дальше, но в целом я где-то рад, что больше не увижу этой лоханки. Необходимость решать проблемы санитарно-гигиенического характера была особенно утомительной, тем более, когда на борту еще и дама.

— Да ладно, — сказал Акимыч, — из рубки отличный туалет получился. И циновки все скрывали, и горшок я лично самый большой купил. Шикарный же сортир вышел!

Лукась бросил на Акимыча взгляд, которым глава общества вегетарианцев мог бы одарить каннибала, повествующего о преимуществах своей диеты.

— То есть, всё? — спросил я, — «Вонючки» больше нет?

— Увы, — сказал Акимыч, — когда мы уходили, там на воде последние головешки догорали. Вот пиратские корабли — все целехонькие, мы даже думали — не попытаться ли угнать один, но они многовесельные, мы бы не справились с ними.

Мне стало ужасно жалко «Вонючку», привык я уже к этому кораблику. Залез на панель транспорта — действительно, свитка в ячейке больше не было.

— А что это за пузырь был?

— Какой пузырь?

— Под которым вы прятались в невидимости.