Хозяин бабочек

Жрать хотелось ужасно, но никакой столовой или камбуза на «Небесном Громе» я не обнаружил, по моим наблюдениям фиолетовые питались сами, тем, что валялось у них в инвентарях. Ева и Акимыч весь день провели в реале, а вот Гус выразил горячее желание поужинать, раз уж не удалось пообедать. И даже Лукась, со стоном погладив себя по горлу, признался, что мог бы рискнуть — и попытаться пропихнуть в это пострадавшее горло небольшой кусочек слабо поджаренного тоста с маслом и пластиком нежирной ветчинки.

Даже если бы у меня были деньги, на вылазку в магазины Камито я бы не решился: неприятно было бы столкнуться на улице с кем-то из бастардов. Можно было бы попробовать поймать рыбы, но я не имел ни малейшего понятия где ее тут можно приготовить. Поэтому, завязав остатки гордости в узел, я разыскал в кают-компании Базиля и поинтересовался у него на предмет провианта.

— Вас же в трюме разместили? — спросил Базиль, — Поройтесь там в ящиках. Вроде, в них какая-то жратва долгого хранения была. Солонина там или морские сухари.

Я вернулся в трюм к ребятам, и мы осмотрели ящики. В них мы обнаружили несколько канатов, початый мешок овса и куриное перышко.

Евы с Акимычем все не было, и еще через час, кода желудки совсем подвело, а полоски жизней украсились дебаффами голода, я все-таки достал удочку. Хорошо быть прокачанным рыбаком! Всего десять минут — и у меня в инвентаре три упитанные круглоголовые серебристые рыбины, килограмма по три каждая. Рыба почему-то называлась «лососятко» — очередные взбрыки встроенного переводчика, наверное. Выбравшись на берег, мы развели костерок шагах в двадцати от причала. Я уже разделал лососяток и подобрал пару плоских камней, чтобы нагреть их в углях. Но тут Лукась обернулся через плечо и хрипло спросил: «А где море?».

Мы развернулись от костра туда, где только что в свете лун и бумажных фонарей набережной маслянисто поблескивала черная вода. Нашему взору предстали белеющие в темноте камешки обнажившегося дна, то тут, то там серебрилась бьющаяся на камешках рыбешка.

— Ах, холера! — выдохнул Гус. Это он у Евы набрался, не иначе.

Вслед за этим нас тряхнуло, горстка полыхающего в костре сушняка рассыпалась и покатилась к нам вспыхивающими головнями, раздался звук, как будто кто-то огромный разрывает тряпку метров в десять толщиной, и по берегу прямо к нам под ноги стремительно пополз черный зигзаг. Гус толкнул Лукася, я вскочил сам и мы помчались к причалу. Уже подбегая к нему, я почувствовал, что земля куда-то делась, причал взмыл в воздух, луны кувыркнулись у меня перед глазами, и я полетел к ним. Но был ухвачен за все еще болящую ногу чьей-то мощной лапищей. Гус в последнее мгновение успел проскакать по причалу, перекинуть нас всех на палубу, после чего трап, плясавший, как обезумевшая кобыла, оторвался и исчез. Корабль заскрипел, закряхтел, а потом вдруг взмыл ввысь, зависнув над Камито, в котором один за другим гасли огоньки. Я успел заметить, как недавно возведенный венец аукционной пагоды срывает со здания, как корку с пирога. После чего «Небесный Гром» перевернулся мачтами вниз и помчался по огромной водяной черной горе в бездну. Не разбирая, где верх, где низ, я тяжело дышал, придавленный Гусом к борту и успел пару раз как следует удариться головой, прежде чем корабль опять перевернулся и пустился в бешеный танец по сошедшему с ума морю.

***

Тряска продолжалась еще часа два и, как выяснилось, за это время «Небесный Гром» унесло так далеко от Камито, что возвращаться за теми, кто остался на берегу, смысла не было. Тем более, что судно лишилось большей части своих парусов и заполучило какие-то проблемы с винтами двигателя. Видимо, смяло их при падении на обнажившееся дно. Быстрое ночное совещание оставшихся на корабле членов клана привело к решению: идти к Беловодью, чиниться там, а оставшиеся на Таосань пусть добираются сюда регулярным перевозчиком — паромчиком, курсирующим в этом проливце между континентами. К счастью, Ева и Акимыч были в списке пассажиров и на момент выхода в реал находились на корабле, поэтому утром они очутились на борту, без особого сочувствия выслушали наши жалобы на голод, зато с большим интересом расспрашивали про землетрясение и цунами.

— Не везет бедному Камито, — сказал Акимыч, — сперва набег с пожаром, теперь вот это еще. Зато бастарды, небось, знатно поднимутся на новых строительных подрядах.

— А не может такого быть, — спросил я, — что это все из-за меня? Духи разгневались за Хохена и принялись по мне дубасить, чем можно.

— Ага, и раздолбали целый город со своими алтарями и почитателями. — сказала Ева, — На форуме пишут, что там опять половина зданий в руинах. Впрочем, боги — они такие, любят масштабно работать.

— А представляешь, Ним, — хихикнул Акимыч, — если это действительно на тебя охота была, тобой же можно всех царей Таосань шантажировать! Типа — пришлите нам по почте миллион золотых, иначе мы вам сира Нимиса в город запустим. Кто не хочет жертв и разрушений — скидывайтесь в пользу благосостояния клана «Зеленый Лист»!