Хозяин болота: повести

Речонка, которую следовало повернуть вспять, вытекала из болота. Вода просачивалась где-то под землей и только в километре от мари выходила наружу. Когда-то она была сильная, вброд соваться нечего, но за последние лет двадцать обмелела, исхудала, истрепалась, как тряпица на ветру. Куда не сунься — везде по щиколотку. Год назад Никита Иваныч охотился в этих местах, и тогда-то пришла в голову мысль насчет обводнения болота. Он прикинул, где можно запрудить речку и прорыть канал, измерил все расстояния и даже учел такой момент, как сооружение дамбы в одном низком месте, чтобы вода не пошла в распадок.

Когда они с Григорьевым прибыли на речку, Никита Иваныч решил не выдавать своих проектов. Пусть-ка начальник сам поломает голову, сообразит, что к чему. Если уж ошибется, тогда можно и поправить. Однако Григорьев вынул карту из полевой сумки, компас и, покрутившись на месте, решительно отправился по берегу. На месте, где старик предполагал строить запруду, остановился и небрежно сказал:

— Тут возведем плотину. Расчетная высота, — он заглянул в бумажку, — с учетом паводковых вод — девять метров.

«Голова!» — восхищенно отметил Никита Иваныч. Но самое интересное было впереди. Григорьев тут же рассказал, что собирается сделать в теле плотины шлюз, через который весной можно сбрасывать лишнюю воду и заодно освежать водохранилище, чтобы вода не застаивалась. А подземное русло вскрыть и проложить трубы. И это еще не все. Григорьев рассчитал каким-то хитрым способом за счет специальных дырявых труб соединить озеро с водохранилищем и тогда, по его словам, на Алейском болоте наступит вечная благодать. Вода будет ходить по какому-то замкнутому кругу и сама собой регулироваться. Говорил обводнитель так свободно и просто, будто всю жизнь просидел на болоте и знает его как пять пальцев.

— Да ты хоть разок-то бывал здесь? — изумился старик.

— Нет, — сказал Григорьев. — Первый раз. Но это же элементарно: принцип сообщающихся сосудов. А потом я же долго работал с материалами в геологических архивах.

Про принцип сосудов Никита Иваныч не совсем понял, но зато окончательно убедился, что дождался наконец спасителя черных журавлей. Водитель вездехода, совсем еще молодой парнишка, откровенно восхищался:

— Чудно как! Воду на болото вести хотят! А у нас в Тюмени болота-а… И воды — море! А нефти — ужас дикий!

— Ничего, — добродушно говорил старик. — Погоди чуток. И у вас скоро обсохнет.

— Скажешь тоже, дедушка, — возражал вездеходчик и смеялся. — В наши болота три Франции влезет и еще Германия. Не обсохнет. Ваше-то маленькое, всего с какое-нибудь государство, с какой-нибудь Люксембург. Потому и высохло.

— Ишь ты, как землю чудно меряешь, — улыбнулся старик. — Целыми государствами.

— А чем еще мерить, если ее такая прорва? — хохотал и чему-то радовался паренек. — Мы в Тюмени, знаешь, к каким масштабам привыкли? Можно сказать, территориями целых государств ворочаем!

Когда проехали около половины пути, остановились на высоком мысу, водитель оглядел с верхотуры болото и неожиданно закричал:

— Глядите, мужики! Глядите!

Никита Иваныч осмотрелся и ничего не заметил. Светло-зеленая, в темных пятнах островов, марь лежала до самого горизонта. Едва проблескивало нитью далекое озеро да торчали сухие, корявые деревца. Григорьев тоже насторожился и отложил карту.

— Чего там? — спросил старик.

— Да вы что, слепые? — неистовствовал вездеходчик. — У вас с воображением туго? С фантазией? А еще среди природы живете… Оно же на глаз походит! Видите?!

— А-а, — протянул Никита Иваныч, едва сдерживаясь, чтобы не обнять и не расцеловать парня. Сколько раз и кому только не говорил он, что Алейское болото напоминает человеческий глаз. Никто не верил, отмахиваясь: брось, мол, придумывать, при чем тут глаз? А здесь — надо же! — парнишка впервые увидел и сразу понял! Не с самолета увидел, с земли!

— Что-то есть! — подхватил Григорьев, рассматривая карту и какие-то фотографии. — Озеро в самом центре… Это здорово походит на метеоритный кратер, на воронку от удара метеорита.

— На глаз, — возразил Никита Иваныч. — Какая тут воронка? Метеориты здесь не падали, никогда не слыхал даже…

Григорьев рассмеялся. И всем было весело в этот день.

— А вот на аэрофотоснимках хорошо видно. Типичная метеоритная структура. Ничего подобного вокруг нет… Мне раньше и в голову не приходило.

— Не знаю, — упрямо повторил старик. — Сколь живу в Алейке — ничего вроде не падало.

— Да он, может быть, миллион лет назад упал! — снова засмеялся Григорьев.

Вездеходчик еще раз огляделся, что-то прикидывая, и поддержал Никиту Иваныча:

— Все-таки на глаз. И веки даже есть, и ресницы.