Хозяин Древа сего

Путь был труден, но завершился неожиданно быстро, словно неуемная страсть подталкивала этих людей вперед. Сначала спустились в ущелье, затем начался трудный подъем, и вот в туманной дымке перед ними открылось давным-давно брошенное, побитое свирепыми горными ветрами селение. Угловатые коробки глинобитных строений выглядели старыми и запущенными. Кое-где лежали снега, ярко цветущие в сиянии восхода — здесь начиналось царство вечного холода. Стояло странное гулкое безмолвие. Невольно вожди остановились на какой-то невидимой границе, встали и войска. В полной тишине прозвучал громкий голос Зургая:

— К Черной скале!

Но не успели они двинуться, раздался страшный грохот, будто горы разом обрушились на них. В центре Черной скалы сдвигались плиты камня, слой за слоем она раскрывалась, подобно чудовищному цветку. Кроваво-красный свет, потоками вырвавшийся из него, был настолько ярок, что на мгновение ослепил все войско. И из пламенеющей трансцендентальной дыры донесся страшно усиленный и искаженный горным эхом, но сразу узнанный Варнавой ненавистный голос:

— Что, пришли, ребятишки? Ну, теперь не хныкать, когда дяденька вас судить будет!

Пламя, на фоне которого проявлялся Дый, казалось морем крови, усеянном частыми треугольниками волн. В центре этого геометрически упорядоченного волнения располагалось квадратное пятно тьмы, из которого выступал Хозяин Шамбалы. Похоже, по такому случаю, он постарался принять самый страшный облик, который только нашелся в демоническом его гардеробе. Нацепил три головы — трехглазое лицо главной было красным, рот раззявлен, чтобы показать четыре острейших клыка. Повыше свирепо кривилось синее, еще выше отрешенно улыбалось желтое — из него-то и исходили суровые речи. Каждая голова венчалась короной из человеческих черепов. Тело было черно, множество рук — Варнаве было недосуг их пересчитать — сжимали различное оружие и человеческие внутренности. Короче, выглядел Дый совсем не благостно.

— Вы что удумали, насекомые?! — ревел он, — И кто вам только сказал, что вы меня сделать можете, а? Вот ты, Коля, совсем нюха лишился что ли? Я ж тебе дал все, что у тебя было — талант, славу, власть, деньги. А ты на меня же с мечом пришел? Ну, теперь узнаешь гнев Шамбалы, недовоплощенный!

— Барон, — продолжал он обличать, очевидно, находя в этом немалое удовольствие, — я ж тебя от расстрела спас! Продлил, пригрел, приголубил. А ты теперь меня отблагодарить пришел?.. Палден, сколько ты мне человеческих сердец в жертву принес, помнишь? Уважил, ничего не скажешь… Да только и я тебя уважил — когда убийцы по твою душу пришли, куклу им вместо тебя подсунул. Это не твое сердце сожрал красный командир перед строем солдат, и не твоя голова теперь в музее лежит, в Стволе. В Шамбалу взял, думал, хороший мальчик, будет мне в старости отрадой и утешением. А ты, вонючка…

— Ланс, — продолжал Дый словесную экзекуцию, — ты что, решил, что я вождя твоего насильно держу? Так нет же, он мне добровольно служит, как сюзерену. И зачем ты, дурачок, с этими бандюками связался? А ты, Принц, тебе-то что надо, что я тебе плохого сделал, помимо хорошего?..

При виде врага, поливающего их бранью, все словно вросли в землю. Дыева речь не прерывалась ни единым словом, как будто для того и пришли, чтобы выслушать упреки, попросить прощения и мирно разойтись кто куда.

— С тебя, сыночек, и с твоего приятеля сильно умного спрос особый, это мы на семейном совете разберемся, — продолжал разоряться Дый, — а вот Зургай…

— Я пришел за своим ханством! — проревел вдруг Зургай.

В руках его возник мощный изогнутый лук. Никто не успел рассмотреть, как он послал первую стрелу, она полетела по направлению к Черной скале, а он натягивал лук снова. Раскаты Дыевой речи все еще разносило эхо, а во Владыку Шамбалы летело уже пять стрел. Вслед за ним стал стрелять Принц, потом — солдаты, те, у которых были луки и арбалеты. В дыру между мирами полетели копья и камни из пращей. Зловещий свет померк, образ Дыя растворился в кровавом море.

— Драться хотите? — раздался оттуда его приглушенный голос. — Давайте драться! Чанг Шамбалин дайн!

— Уррагшааа! — ответил ему клич Аслана, подхваченный многими воинами.

— Вперед! — закричал Зургай, крутя над головой шоудао.

— Шивам! Сатьям! Сундарам! — неожиданно грозно возопил Николя, в руках которого блеснула длинная рапира.

Спешившись, Варнава побежал с посохом к вратам Шамбалы. Но его опередил верховой Ланс. Выставив тяжелую пику, он уже приближался к отверстию. Поступь закованного в доспехи коня была неудержима. Немного отстав, за ним неслись воины под драконьим знаменем. Но облако пламени с гулким грохотом вырвалось из Черной скалы, охватило рыцаря, погребло в своей утробе. Несколько секунд пылающий кентавр еще стремился вперед, потом конь резко остановился и завалился на бок, придавив всадника. Оба лежали неподвижно, доспехи их были раскалены до вишневого цвета. Воины Ланса разразились горестными причитаниями и проклятиями.