Хозяин ее судьбы, или Если свадьба состоится

Я уже была у калитки, но все-таки обернулась и, выхватив пистолет, выстрелила, не целясь. Сыч оказался удобной мишенью. Послышался громкий вскрик, и он схватился за колено, выронив пистолет.

– Я тебя порешу! – завопил он. – Стоять, сука!

Но я уже открыла калитку и выбежала со двора.

Вокруг дома простирался лес. Никаких домов рядом не было! Очевидно, этот домик был предназначен для неких темных дел, и их совсем не предполагалось как-то афишировать. Его уединенность этому весьма способствовала. Ну и куда же мне бежать? Судя по неясным звукам, доносившимся с той стороны забора, Сыч не оставил попыток догнать меня и расквитаться по полной. Выход у меня оставался только один – бежать куда глаза глядят. Причем мне предстояло воплотить это выражение в жизнь в буквальном смысле. Я рванула вперед… Мрачноватый лес постепенно сгущался. Ноги мои болели, колено ныло. Сколько я пройду в таком состоянии? И куда мне идти? В голову полезли мысли о том, как долго человек может блуждать в лесу? Кажется, бывали случаи, когда люди бродили несколько дней подряд, а потом их трупы кто-то находил. Но все же сколько времени я протяну без еды и питья? День? Два? Неделю?.. Почему-то будущее рисовалось мне в мрачном свете, я никак не могла нарисовать себе оптимистичный конец этого приключения. Неожиданно крики раздались почти рядом со мной, и я испуганно прислушалась. Похоже, Сыч развязал Колю, да еще, возможно, «реанимировал» Толстяка, и вся эта троица ищет меня по всему лесу. Я споткнулась и упала. Справа вырисовывалось что-то похожее на ельник. Там было сыро и глухо. Есть такое выражение – «медвежий угол»; сваленные грудой деревья напоминали мне именно этот «угол». Я полезла туда, преодолевая отвращение; рукой я сразу же влипла в мягкую землю и шлепнулась, растянувшись во весь рост. Этот «маневр» я исполнила очень даже вовремя, потому что голос Коли послышался буквально над моим ухом:

– Где-то здесь девка шляется! Далеко она не могла уйти!

– Ты уверен? – ответил Сыч. – Это не девка, а коза драная! Черт бы ее побрал! Куда она делась-то, интересно?

– Ага! Очень интересно! Учитывая, что нам за нее головы свинтят!

– Ни ссы! Найдем. Ну а не найдем, отвертимся.

– Каким образом? Нам было сказано: сторожить! А эта курва убегла!

– Штаны надо было на замке держать!

– Дык кто ж знал? Она на меня залезла, очухаться не дала! Давай, мол, мужик, секса я хочу! Кто бы отказался?!

Ответом ему было молчание.

Моя голова упиралась во что-то твердое, подо мной была влажная, размокшая земля. Ноги кололи иголки. Долго они будут так кружить-то?!

Голоса постепенно удалялись. Я лежала, затаив дыхание. Когда их голоса стихли, я выбралась из укрытия и отряхнулась. Вся моя одежда была заляпана землей. Голова в трухе и иголках, руки грязные. Но это было не самым страшным. Самым ужасным было то, что я по-прежнему не знала, куда мне идти. В лесу темнеет рано, и, если я не найду дороги и не выйду на трассу или к какой-нибудь деревеньке, придется мне ночевать тут. Удовольствия, конечно, в этом мало… Я сердито тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли, которые только и поджидали удобного случая, чтобы попытаться испортить мне нервы.

Я шла и шла вперед, часто останавливаясь и прислушиваясь к любому звуку. Я шла, как робот, и понимала, что еще немного – и я упаду, но все равно продолжала идти вперед. Уже почти к вечеру между деревьями показался просвет, и я, ускорив шаг, пошла туда. Я вышла на поле, уставленное стогами сена. Деревня маячила чуть дальше. И тут я поняла, что идти больше не могу – нет сил. Да и опасно! Вдруг они поджидают меня в деревне? И что тогда? Я кое-как добрела до стога сена и зарылась в него. Просто рухнула и, повозившись несколько минут, уснула.

Проснулась я утром, выползла из стога и посмотрела по сторонам. Справа, чуть вдалеке, виднелась дорога, по ней ехали машины. Мне надо туда! Я пригладила волосы и отправилась к трассе.

Машина остановилась только через пятнадцать минут. Все ехали мимо, даже не сбавляя скорости. Наконец, притормозил грузовик, оттуда выглянул мужик лет сорока, рыжий, худой, и сплюнул на землю.

– Куда ехать-то?

– Не знаю, – призналась я. – А где я нахожусь?

– Во дает! – повертел мужик головой. – Даже не помнит ничего! Много выпила-то? Али как? На себя погляди! Где ты валялась? Муж в курсе?

– У меня мужа нет.

Он распахнул дверь пошире:

– Садись!

– А куда мы едем? – спросила я, уставившись на свое отражение в верхнее зеркальце. Ужас! Ужас! Под глазом синяк! Волосы всклокоченные, будто над ними экспериментировал ученик парикмахера, возле рта – свежая царапина. На правой скуле – грязное пятно.

– Так ты сама не знаешь, куда тебе ехать?

– Поэтому и спрашиваю.

– Мне – в Калугу. А тебе?

– А до Калуги далеко?

– Не очень.

– Тогда в Калугу. У вас платок носовой есть? Или салфетка?

– Чего? А… это, нет. А зачем тебе?

– Лицо протереть.

Грузовик ехал по трассе со средней скоростью. Мой спутник включил магнитолу, и в салоне полились блатные песни.

«Ах, никогда я не был хулиганом, а хулиганом ты сделала меня…»

– Как зовут?

– Юлиана.

– Юляшка, значит! Отлично! Что случилось-то?