Хозяин Фалконхерста

— Тем, кто останется, я плачу по сорок центов, — объявил Драмжер, после чего все тушившие пожар работники изъявили желание побыть сторожами, даже те, кто прибежал сюда голышом. Драмжер понял, что опасность миновала. Он и двое белых, лица которых были покрыты гарью, так что их трудно было отличить от чернокожих, сели на коней и поскакали к Большому дому.

— Чертов Клан! — твердил Бингем. — Сначала «Черные всадники», потом «Рыцари белой камелии», теперь Ку-Клукс-Клан! Проклятые южане, и когда они уймутся? Стреляешь в них, моришь голодом, а эти сукины дети никак не согласятся, что потерпели поражение. Теперь ты видишь, — он повернулся к Драмжеру, — в чем важность «Союзной Лиги»? Этим белым мерзавцам нужно одно: снова превратить вас в рабов, и, если мы не будем давать им отпор, они добьются своего. Так и скажи своим друзьям из Нового поселка. Пускай знают, что если им хочется остаться свободными, то придется вступить в Лигу и заделаться республиканцами. Объясни им, что это — их единственная надежда.

— Что же они натворят еще? — Драмжер нахмурился. — Сегодня они подожгли хлопок, а завтра? Спалят Фалконхерст?

— Не выйдет! — вмешался Крис. — Я объявлю в Фалконхерсте комендантский час и выставлю часовых.

— Лучше раз и навсегда избавиться от Клана! — крикнул полковник. — Вырубить под корень!

— Пока вы этого не добились, мне придется охранять Фалконхерст. Не хочу, чтобы меня сожгли заживо прямо в постели.

— У нас один путь, господа. — Бингем понизил голос. — Либо мы, либо они. Лига или Клан, демократы или республиканцы. Для тебя, Драмжер, это означает: свобода или рабство. Вот почему нам необходим твой голос. Если белые и черные сплотятся, то мы выиграем. Мы посадим негра в губернаторское кресло, пошлем в вашингтонский сенат, черные будут заседать в палате представителей. Мы раздавим проклятых южан! Вот когда все перестанут замечать разницу, черный ты или белый.

Они свернули на аллею, ведущую к Большому дому. Человек, дежуривший на веранде, при виде всадников отделился от колонны и побежал к ним со всех ног, крича на бегу:

— Мистер Максвелл, мистер Максвелл! — Это был Валентин. От волнения он размахивал руками. — Миссис Софи совсем плоха! Скачите-ка вы в Новый поселок за мамашей Хестер и тетушкой Клини. Миссис Софи нужна повитуха. Ей совсем худо, мистер Максвелл!

— Я поеду с тобой, — сказал Крис. — Мы пошлем сюда женщин из Нового поселка, а потом я поскачу в Бенсон за нашим врачом. Не знаю, приходилось ли ему принимать роды, но по крайней мере у него есть лекарства и хлороформ.

— В конюшне стоит запряженная телега, — доложил Валентин. — Я сам поеду за мамашей Хестер и тетушкой Клини.

— Скорее!

Драмжер развернул лошадь. Крис поскакал за ним, крикнув через плечо:

— Идите в дом, полковник! Не знаю, чем вы можете помочь, но, кажется, при таких делах всегда нужно много горячей воды. Не пойму, как можно извести столько воды на одного малыша, но так уж повелось.

Драмжер и Крис помчались обратно, Валентин загрохотал за ними следом на телеге. Полковник Бингем медленно поднялся на веранду и немного постоял, оттирая сажу с ладоней. Потом он задрал голову и восхищенно оглядел могучие ионические капители, венчающие колонны.

— Обязательно обзаведусь такой же резиденцией, — произнес он вслух. — Куплю большую плантацию с неграми-работниками и негритянкой для постели. Это куда лучше, чем ферма в Мэне и Эммелина под боком. Если эти глупые ниггеры окажут мне помощь, я стану губернатором штата!

Излив душу, он величественно внес в дом свое тучное тело.

45

Когда Драмжер и Крис возвратились из второй за этот вечер поездки в Бенсон, на этот раз прихватив с собой врача, до них еще на аллее донеслись крики Софи. Роженица помещалась в спальне, у распахнутого окна. Полковник Бингем ждал на веранде, рядом с ним стояла тетушка Клини, одна из негритянок-повитух. Из темноты вынырнул Валентин, чтобы увести лошадей. Трое мужчин поторопились в дом.

— Слава Богу, что вы вернулись, — пыхтел им вслед Бингем. — Бедняжка так надрывается, что ей, видать, совсем худо. Это вы врач? — Он вгляделся в высокого, тощего незнакомца.

— Доктор Гейл, — представился тот. — Говорите, женщина плоха? Я уже года четыре не принимал родов, но, надеюсь, не утратил былых навыков. Полагаю, цветная рожает точно так же, как белая.

— Учтите, доктор, миссис Максвелл не негритянка, а белая, — предупредил Крис.

Гейл вытаращил глаза и в замешательстве оглянулся на Драмжера. Старая тетушка Клини заковыляла к ним, намереваясь доказать, что она не теряла времени даром.

— Плоха, совсем плоха, господин доктор, сэр! Упала с лестницы, когда сюда заявились белые, замотанные в простыни! Ребенок вот-вот выйдет, но он идет ножками вперед, а это плохо. Мы с мамашей Хестер пытались его перевернуть, но где нам! Уж и не знаю, чем все это кончится, господин доктор, сэр. Вся надежда на вас. А как она кричит!

— Где она? — рявкнул Гейл, выхватывая у Драмжера свой чемоданчик.