Хозяин «Галеон-Хауса»

Саймон почувствовал жалость к ней. Эта старая женщина и Лео долгие годы нарушали все правила и сбили с пути остальных, которые признавали их слово, как закон. Крепкая любовь связывала бабушку и внука, и Мадам видела в Лео свою энергию и молодость. Теперь эта связь оборвалась, и Саймону казалось, что за несколько дней Мадам состарилась лет на десять по сравнению с тем днем, когда он увидел ее впервые.

— Я сказала тебе все, что знаю, — утомленно прошептала она. — Теперь тебе решать...

— Я уже решил, — твердо ответил Саймон, но не сказал ей, что именно. Вместо этого он очень мягко, почти раскаиваясь, продолжил: — Мадам, я знаю, вы очень устали, и мне хотелось бы обойтись без вашей помощи, но есть еще один вопрос, который я должен вам задать.

— Еще один? Ты ненасытен, Саймон! — Она ласково улыбнулась ему, что глубоко тронуло Саймона, но ни на дюйм не отклонило его решения добраться до сути всех тайн, которые хранил «Галеон-Хаус».

— Это никак не связано с тем, что мы обсуждали... — начал он, и Мадам насторожилась. — Это касается Андреа.

Мадам молчала, и Саймон, наклонившись к ней и пристально глядя ей в глаза, тихо спросил:

— Мадам, кто такая Андреа?

Глава9

За этим поразительным вопросом, казалось эхом повторившимся в комнате, ни Мадам, ни Саймон не услышали легкого шороха за дверью, ведущей в гардеробную. Поэтому никто из них не знал, что их могут подслушать.

Андреа принесла Мадам чай и случайно вошла не прямо в комнату, а в гардеробную. Она остановилась, когда услышала, что Мадам разговаривает с Саймоном. Она не хотела его видеть... пока слова Мадам о замужестве с ним не изгладятся хотя бы немного из ее памяти. И тем более видеть его при Мадам. Она повернулась и на цыпочках пошла к двери, когда услышала, как Саймон произнес ее имя. Это было единственное слово, которое она уловила, но этого было достаточно, чтобы возбудить ее любопытство. Она должна знать, что он собирается о ней сказать! И, как часто случается с людьми, которые подслушивают, Андреа услышала гораздо больше того, что ожидала.

— Мадам, кто такая Андреа?

Девушка удержала восклицание. Кто она такая? Что за нелепый вопрос?! Она — Андреа-Элизабет Тревейн, дочь Эймиса Тревейна...

И тут заговорила Мадам:

— Что за удивительный вопрос, Саймон! Что ты имеешь в виду?

В ее голосе слышались слабые нотки веселья, но Андреа, выучившая каждую его интонацию, поняла, что Мадам встревожена.

— Думаю, вы прекрасно знаете, что я имею в виду, — спокойно ответил Саймон. — И если то, что я подозреваю, правда, вы это должны подтвердить.

— И что же ты подозреваешь?

Да, Мадам, без сомнения, уклонялась от прямого ответа. Как странно... не отвечать на такой простой вопрос! Андреа отважилась сделать еще один шаг к двери.

— Я подозреваю... нет, я практически уверен, что родство Андреа с нашей семьей на самом деле не такое, как было мне изложено, — отчеканил Саймон.

— Она законнорожденная, — холодно заметила Мадам.

— Дочь Эймиса и его жены, Андреа-Элизабет?

Наступила тишина. Андреа в недоумении затаила дыхание. Ну конечно же она была ею... как она могла быть кем-то другим? Почему Мадам не сказала ни одного слова, чтобы заставить замолчать Саймона и развеять его абсурдные подозрения?

— Послушайте, Мадам! — продолжал он. — В картинной галерее есть портрет Эймиса... но там нет портрета его жены. Андреа сказала мне, что это потому, что ее дед не одобрял их женитьбу, которая состоялась в Лондоне. И что ее мать умерла, когда она была младенцем.

— Ну и?..

— Я бы согласился с этим, но... в церкви нет и памятной доски с именем ее матери, что странно, потому что все остальные Тревейны, похоронены они там или нет, увековечены. Но и это еще не все. Я просмотрел все бумаги, которые нашел в сейфе Лео. Там есть все свидетельства о рождениях, бракосочетаниях и смертях за сотню лет, но я не нашел ничего, относящегося к женитьбе Эймиса или рождению Андреа. Ну, Мадам?