Хозяин гиблого места

Первое время они шли достаточно быстро и бодро. Заминки вызывала только необходимость выбирать один из возможных проходов, но Саша сразу предоставила выбор Войтеху, а тот полагался на свои предчувствия. Каменные коридоры, по которым они шли, были низкими и узкими, но и Саша, и Войтех имели достаточно компактные размеры, чтобы чувствовать себя в них свободно и не цепляться головой за свисающие сверху сталактиты. Они даже умудрялись оглядываться по сторонам и восхищаться красотами пещеры, которые ни одному из них раньше видеть не доводилось. Почему-то Саша была уверена, что они выберутся. Может быть, не найдут ни Егора, ни друзей Вани, но сами выберутся. И даже когда на очередной развилке Войтех останавливался и что-то задумчиво помечал в своем смартфоне, она улыбалась, шутила и подбадривала его.

Единственное, что огорчало Сашу в этом походе, – это то, что ее сигареты остались в сумке. Пожалуй, впервые за те четыре года, что она курила, она пожалела об этой своей привычке. Не начинала бы – шла бы сейчас так же спокойно, как Войтех, не возвращаясь периодически мыслями к сигарете.

Почему-то почти все, с кем Саша знакомилась в последнее время, считали, что курить она начала еще в школе.

«Такие, как ты, начинают лет в пятнадцать, разве нет?» – удивился один из тех, кому Саша все же задала вопрос, почему они так считают.

На самом деле желания попробовать сигарету у нее не возникало никогда. Ни в школе, когда многие друзья, прячась от учителей и родителей, тайком дымили за углом, ни в университете, когда сигарету из рук не выпускало большинство однокурсников. Даже на разных студенческих вечеринках, когда вся комната, где веселились студенты, утопала в сигаретном дыму, Саша спокойно держала в руках только бутылку с пивом или стакан с чем-нибудь покрепче и не собиралась даже пробовать. Она вовсе не была идейной противницей курения, просто желания курить не возникало.

Первый раз она взяла в руки сигарету на второй неделе работы в реанимации. К ним в отделение после страшной аварии привезли молоденькую девушку. Шесть часов она провела в операционной. Шесть часов Саша стояла рядом с ней, следя за ее наркотическим сном. Девушка пережила операцию и даже пришла в себя после нее. Саша говорила с ней, она лишь слабо улыбалась в ответ. А к вечеру умерла.

Саша стояла на маленьком балкончике, к которому вела темная старая лестница. Сюда все врачи ее отделения выходили покурить. Ее трясло так, что, казалось, дрожали даже железные перила, за которые она держалась. Холодный августовский ветер швырял ей в лицо ледяные капли дождя, но Саша не замечала этого. Плакать она почему-то не могла. Какой-то странный, невообразимый ужас заполнял всю ее изнутри. Это была первая могила на ее персональном кладбище, и она давалась ей очень нелегко.

Саша даже не услышала, как позади нее хлопнула тяжелая железная дверь. Присутствие постороннего человека она заметила лишь тогда, когда чьи-то чужие руки взялись за перила рядом с ней. Саша вздрогнула и обернулась. Рядом, глядя куда-то вдаль, на колышущиеся верхушки деревьев, стояла Мальборо, пожилая суровая врач, которую боялись не только пациенты и медсестры, но и коллеги-врачи. Даже завотделением никогда не рисковал отчитывать ее на общих пятиминутках. Не то уважал за возраст и опыт, не то тоже побаивался острого языка и резких выражений, в которых Мальборо никогда не стеснялась. Она была высокой, очень худой, с морщинистыми руками и неожиданно гладким для своего возраста лицом. Короткая стрижка-каре, длинный нос с горбинкой и плотно поджатые тонкие губы делали ее похожей ведьму. Звали ее Мария Борисовна, но все за глаза называли Мальборо, что было, по всей видимости, производным от имени вкупе с любимой маркой сигарет. В глаза, конечно, так ее называть никто не рисковал.

– Краснова умерла? – поинтересовалась Мальборо, по-прежнему глядя на деревья.

Саше даже показалось, что вопрос обращен не к ней, хотя никого, кроме них, на балконе не было. Она торопливо вытерла лицо от капель дождя и кивнула, не в силах говорить из-за огромного кома в горле. Мальборо этот кивок скорее почувствовала, потому что не смотрела в ее сторону. Она достала из кармана идеально выглаженного белого халата пачку, вытащила оттуда одну сигарету и протянула Саше, наконец поворачиваясь к ней.

– Держи.

– Я не курю, – неуверенно ответила Саша, замирая под взглядом строгих серых глаз.

– Похвально. – От Мальборо это прозвучало скорее как упрек, но сигарету она не убрала. – Тогда иди к Дашке, попроси спирта, только разбавь, не хватало еще тебя откачивать.

Саша совсем стушевалась.

– Мне же еще работать.

Мальборо демонстративно закатила глаза.

– Тогда возьми сигарету и кури. Тебя трясет так, что вся больница ходуном ходит. Покури и успокойся.

Саша послушно взяла из ее рук сигарету и зажигалку, больше не рискуя возражать. Мальборо молча смотрела на то, как она прикуривает, как кашляет от первой затяжки, вытирая выступившие от едкого дыма и кашля слезы. По ее губам скользнул намек на легкую улыбку, когда вторая затяжка уже не вызвала такой острой реакции.