Хозяин Янтаря

Джип резко ускорился — взвизгнули колеса, оставляя на асфальте полосы от протектора. Машина скрылась за поворотом. Я перевел дух. Не знаю, что хотел наркоторговец, но сюда он приехал явно не для того, чтобы похвалить мой костюмчик. И военстал вспугнул пушера.

А ведь так легко представить визг тормозов, хлопки дверей, хмурых спортивных ребят, выпрыгивающих из внедорожника японской сборки. И сыплются гильзы на асфальт под грохот выстрелов…

Я мотнул головой — и наваждение исчезло.

Зато рядом стоял очень даже реальный детина в пятнистом бронежилете, в армейских ботинках с высокими берцами и с десантным АКСУ в руках. На берете красовалась эмблема: знаки радиационной и биологической опасности на желто-голубом фоне.

— Ни стриляй, насяльника! — заголосил я, копируя акцент аборигенов бананового рая, где мне довелось служить. — Ни стриляй! Я харосая, я свая! Димакрати, пис, дрючба!

— Где прячутся партизаны?! Кто командир?! — подыграл мне военстал, опустив автомат и шагнув ближе. — Ну, здорово, брат! Столько лет, столько зим! Едва тебя узнал в этом маскараде!

И мы обнялись.

* * * 

Папа и мама называли его Тимуром. Подчиненные добавляли отчество. Но для Макса Краевого он был и будет просто Чингизом.

— Это мой товарищ. Воевали вместе, — Чингиз представил меня бабкам, дежурившим на лавочке у подъезда.

— А чего так официально? — спросил я, поднимаясь за военсталом на четвертый этаж.

Лифт, понятное дело, не работал.

— Это ж не бабки, а агенты СБУ и Моссада. А то и КГБ. Все обо всех знают и регулярно докладывают органам. Ко мне тут недавно Андрюха заглядывал, участковый наш. Приносил анонимки почитать. Ты знаешь, забавно излагают. Им бы детективы писать. Иронические…

Однажды я спас Чингизу жизнь, и с тех пор он уверен, что в долгу передо мной.

Помнится, на вторые сутки патрулирования небо прохудилось. Полил свирепый тропический дождь, видимость нулевая, грязь, душно и хочется выпить так, что хоть волком вой. И тут мы угодили в засаду повстанцев. Бой был короткий. К сожалению. От нашего отряда мало что осталось. Точнее, мало кто: только я да Чингиз. Все БТР пожгли из гранатометов… Почти неделю я тащил раненого товарища на горбу, выбираясь по джунглям к расположению украинских миротворцев.

— Ты не просто тащил. Ты меня вытащил. А это куда круче, брат. Мой дом — твой дом.

Конечно, приглашение Тимура мне не в жилу — каждая минута дорога. Еще неизвестно, как отреагирует на мое воскрешение Кажан, когда очнется. Он ведь знает о моих дальнейших планах. Он в курсе, что я наведаюсь к Профессору. А что, если майор предупредит похитителя девиц и свое начальство?..

Но интуиция мне подсказывала, что Кажан не станет никому подыгрывать. Пан Григорий очень зол на генералов. Оно и к лучшему…

Мне понравилась квартирка Чингиза — настоящее холостяцкое гнездышко. После вылазок в Зону мужчине есть куда вернуться. Обстановка располагала к интиму: громадная кровать — не траходром даже, а траходромище, бар с завидным ассортиментом, на полочке в ванной средства индивидуальной защиты — с запахом клубники, рифленые, всякие…

— Жениться тебе надо.

— Шутишь? — округлил глаза Чингиз.

Он как раз сервировал журнальный столик бутылками «пшеничной», бутербродами с конской колбасой и разносолами.

Зная о религиозной диете товарища, я не смог удержаться от подколки:

— А сало есть?

— Край, сколько раз я тебе говорил…

Вот так слово за слово и началась встреча однополчан. Первая бутылка водки опустела подозрительно быстро — мы едва смочили глотки. А вот второй пузырь уже совмещали с беседой.

— Анекдот хочешь? — Я потянулся за стаканом.

Чингиз не позволял моей таре хоть секунду оставаться сухой. Вот бы все военсталы меня так привечали. Хотя бы в Зоне.

— Давай за нас? — подмигнул Чингиз. — А потом анекдот!

Гранчаки приглушенно звякнули, и я почувствовал, что хмелею.

— Плывет как-то раненый Чапаев по реке Урал, а тут к нему спасатели на моторке: «Слышь, Василий Иванович, лезь к нам, мы тебя в больничку свезем». А он им: «Спасибо, ребятки, но я еще поныряю, раков половлю».

— И?.. — нахмурил лоб Чингиз, вновь разливая горилку по стаканам.

— И всё. — Я потянулся за корнишончиком и, закинув его в рот, хрустко сдавил зубами. — Мораль объяснять? Или продублировать шутку?

— Не надо. Смешной анекдот… — Даже не попытавшись изобразить улыбку, Чингиз поднял стакан. — А ведь я тебя похоронил, браток. Думал: всё, каюк тебе.

Мы выпили.

— Меня все похоронили. Я на кладбище был. Пацаны мне такой памятник соорудили, что прям ложись и подыхай — лучше ничего уже не будет!

Я едва не всплакнул — так себя жалко стало. Значит, набрался уже. Не то чтобы в опилки, но развезло неслабо.

— Не-а! — качнулся ко мне Чингиз.

Я зажмурил глаза, опасаясь, что военстал своим тренированным лбом боднет меня в нос.

— Не-а, брат, ты не понял. Ты ни хера не понял! Ты в отключке был! Мы тебя полтора кэмэ по Зоне тащили, а ты хоть бы «привет» сказал!..