Хозяин моей судьбы

— Как это больно, — прошептала девушка со слезами в голосе. — Я так верила ей, Клод. Я ведь сказала ей, что не смогу оставить папу надолго. Я накупила продуктов и наготовила ему еды на неделю или около того, а потом должна была приехать мать и остаться с ним, пока я буду находиться здесь. Она и заявила, что находится с ним, когда звонила сюда сразу после приезда. София ведь знала, что он не в состоянии самостоятельно обслуживать себя. Как она могла так жестоко поступить по отношению к нему?!

Не выдержав силы отчаяния, Роми разразилась потоком слез и прижалась щекой к его щеке. Клод обнял ее еще крепче. Тела их, казалось, слились воедино.

Боже, как я хочу, чтобы он никогда не выпускал меня из своих объятий! — с отчаянием подумала Роми. Пусть вечно он обнимает меня!..

12

Они стояли в полутемном холле замка. Клод поцеловал ее мокрые волосы и прошептал: — Ты заболеешь, милая, если будешь и дальше стоять здесь в этой мокрой одежде. Тебе надо переодеться… Пойдем наверх, там тепло и сухо.

От одной мысли о том, что ей придется снимать одежду в одном помещении с ним, Роми бросило в жар.

— Ты сам весь мокрый, — смущенно улыбнувшись, прошептала она. — Смотри, мы залили водой весь холл. Ты не боишься, что твои расходы на реконструкцию замка сильно возрастут?

— Опять твои шуточки! Ничего, на этот раз не убежишь! — произнес он решительно.

— Убегу? Не понимаю…

Голос Роми звучал удивительно тихо, и вообще, все вокруг происходило, как в замедленной съемке. Пальцы Клода коснулись влажного воротничка ее блузки, расстегнули одну пуговку, другую… С губ девушки слетел стон желания.

— Нам нужно обсушиться, — хрипло промолвил он.

Нет, подумала она. Хочу оставаться здесь, с тобой! Но в то же время, как будто вовсе не ее голос ответил:

— Да!..

Клод вздрогнул. Ему, наверное, было холодно, и, несмотря на это, он хотел разъединить их тела. Жестокий! Руки Роми непроизвольно впились еще крепче в его мокрую рубашку. Она прижалась плотнее к его телу и изумленно расширила глаза, почувствовав прикосновение чего-то твердого к ее животу, — явное свидетельство того, что он возбужден. Как и она, впрочем.

— Я не хочу, чтобы ты простудилась, — прошептал он, однако, не двигаясь с места.

Тогда согрей меня, сверкнула в ее сознании мысль, но с губ слетело лишь:

— Ты тоже не простудись, Клод. Медленно и бесконечно нежно он провел пальцами по влажной коже ее плеч.

— Да ты совсем горячая!

Да? А ведь и ты тоже, промелькнуло у нее в мозгу. Роми ощущала жар его тела под своими ладонями. Руки ее как бы сами собой поползли вверх, сомкнувшись на его затылке, где кучерявились черные завитки его влажных, дурманяще-ароматных волос.

Клод чуть отступил назад и приподнял указательным пальцем ее подбородок. Роми напряглась.

— Я поцелую тебя? — прошептал он.

— Нет, не надо… — чуть слышно ответила она, на самом деле, мечтая о его поцелуе.

— А все-таки я поцелую! — чуть улыбнувшись, сказал он.

— Нельзя!

— Но почему? — спросил Клод, нежно касаясь горячими губами ее лба. — От тебя пахнет дождем. Совершенно, волшебный, опьяняющий запах!

— Сильви! — прошептала Роми, чувствуя, как от одного этого имени рот ее сводит, как от лимона.

— Ее же здесь нет, не бойся, — пробормотал он, отыскивая дрожащими от вожделения губами горячие губы Роми.

Роми сжалась в комок, боясь, что растает в его объятиях раньше, чем получит ответ на этот главный и, по большому счету, единственный вопрос, который не давал ей покоя.

— Нет, Клод, я так не могу… Это… это нечестно, — запинаясь, пробормотала она, пытаясь увернуться от поцелуя.

— Ты ничего и никогда не забываешь, — хриплым от волнения голосом ответил Клод. — Сильви, рано или поздно придется жить своей жизнью. Она уже успела завести здесь сразу нескольких приятелей, хотя и скрывает это от меня… Уверен, что в попутчиках у нее не будет отбоя.

Только не это! — испуганно подумала Роми. Она никогда не желала того, чтобы ради нее мужчина разбивал жизнь другой женщины.

— Я так не могу! — прошептала она жалобно, откинув голову назад. — Не хочу, чтобы ты и она расстались из-за меня! Я изведусь от угрызений совести.

— Роми, милая! — пробормотал Клод. — Когда-нибудь она поймет нас. Сильви, не должна вставать между нами!

— Но она уже стоит между нами!

— Нет! Никогда не стояла, и не будет стоять! Для меня существуешь лишь ты.

Слегка наклонившись, Клод нетерпеливыми руками стал расстегивать нижние пуговки ее блузки.

— Боже, Роми! — вырвалось у него, когда ее упругие груди открылись его взору. — Как ты прекрасна! Еще прекраснее, чем я воображал себе на протяжении этих недель!

— Ты не шутишь? — У Роми мгновенно пересохло в горле от мысли, что не только она неотрывно думала все эти дни о его теле, пытаясь представить, как оно выглядит без одежды. Выходит, и он грезил о том же?

Пальцы Клода коснулись ее затвердевших сосков, лаская их, лишая девушку всякой способности к сопротивлению.

— И я вовсе никакая не красавица, не смейся надо мной, Клод!.. — прошептала Роми, чувствуя, что еще секунда, и она разрыдается от переполнявших ее противоречивых чувств.