Хозяин моей жизни

Крыса ни черта не заслуживает. Вижу только, как Леший стискивает зубы, отчего у него аж желваки ходят. Напрягается весь, хмурит брови, смотря на трясущуюся меня.

– Дай сюда, сказал.

Полотенце он все же с меня срывает, и, не в силах выдержать этот позор, я закрываю лицо ладонями, смыкая ноги и ожидая жестокой расправы бандита, но… ее нет.

Чувствую только, как ко мне прикасается что-то холодное. Сначала к бедрам, после к рукам, ребрам.

Расцепляю пальцы и сквозь щелочку подглядываю. У Лешего в руках мазь, и это ею он сейчас смазывает мои синяки. Зачем? Я не знаю.

– Руки.

Берет мои ладони и кладет их себе на колени. Вглядывается, проводит длинными пальцами по запястьям, и я вижу, как его взгляд темнеет.

Я же не шевелюсь. Смотрю только на своего Хозяина, не в силах сопротивляться. Хозяин. Это мой хозяин, и я начинаю рыдать сильнее оттого, что только что сама мысленно в этом призналась.

– Что это? Они тушили об тебя бычки?

– Да. Алик, – отвечаю тихо охрипшим голосом. Леший сдвигает брови и смазывает эти ранки перекисью, наносит на них какую-то другую мазь, заклеивает пластырем.

Дергаюсь, когда он меняет ватку и обрабатывает мою нижнюю разбитую губу. Щиплет, здесь больнее всего почему-то.

– А-а-ай!

Хочу дернуться назад, но Леший не дает, придерживает меня за предплечье своей лапой, цементируя на месте.

– Тихо. Спокойно.

Смотрю на него. Леший очень красивый на самом деле: мужественный, широкоплечий, смуглый, подтянутый. Темные брови, длиннющие ресницы, волевой подбородок. Густая щетина, а глаза такие светлые сейчас, что утонуть там можно. Так что это не Леший урод, а я теперь уж точно.

Не двигаюсь в его руках, ведь мне уже не больно, наоборот, приятно. Мазь снимает боль и охлаждает свежие раны, но я не знаю, зачем Леший все это делает. Ну правда, зачем?

Наверное, чтобы кукла не сдохла от боли и заражения раньше положенного срока. Вероятно, они вместе хотят меня убить. Чтобы побольше народу увидело, что со мной случится и как я умру.

– Поднимись.

– Не буду… Зачем? – бубню, опуская голову, но Леший поддевает мой подбородок пальцем, и я вижу там предупреждение. Кажись, последнее для меня.

– Если не будешь носить этот корсет, сломанные ребра проткнут тебе легкие и ты сдохнешь. Ты поняла меня, мышка?

– Поняла, – отвечаю тихо. Упираться больше нет сил. Я поднимаюсь и, закрывая грудь, даю ему забинтовать свои ребра.

– Можешь не прикрываться, я уже видел твои сиськи. Я тебя уже всю голую видел, – басит своим низким голосом, а мне нечего ответить. Стыдно.

Меня ни один мужчина так, как Леший, не разглядывал. Даже Сережа никогда ТАК не смотрел на меня.

Леший очень близко сейчас ко мне, он быстро накладывает повязки, туго затягивает, пока я смотрю на его сильные руки, смуглую шею, сосредоточенное строгое лицо.

– Зачем ты это делаешь? Я ведь все равно умру. Скоро.

Встречаемся взглядами. Леший сводит брови и немного сужает глаза, словно вглядываясь прямо мне в душу.

– Именно, так что лучше будь послушной девочкой. Для меня.

Съязвить мне нечего, в этот раз он преподал мне хороший урок.

Леший заканчивает меня бинтовать, и я натягиваю одеяло, прикрывая позорную наготу.

– Как тебя зовут? – спрашиваю, видя, как бандит поднимается.

– Леший.

– Нет, имя. Есть же у тебя нормальное имя?

Бандит сканирует меня строгим взглядом и коротко отвечает:

– Саня, но для тебя хозяин. И всегда буду им, поняла?

– Да.

Опускаю глаза. Болит в боку, потому бодаться с ним сейчас нет ни сил, ни желания.

Александр, Сашей его зовут, но у меня нет даже права называть его иначе как Хозяин.

Леший выходит из спальни, а я так и остаюсь в кровати, не понимая, то ли сейчас он все же будет меня насиловать, то ли он дал мне время до утра.

***

Эта девка выпаривает мне мозг. Я хочу ее трахнуть, но пока она умело трахает мне голову.

Там, в ванной, я, честно говоря, хотел ее утопить. Вот так засунуть под воду и прижать, как котенка, чтобы уже не бесила, но не стал. Рано.

Я и так знаю, что ее ждет, и мне вообще не жаль ее. Кукла сама во всем виновата, и я просто не понимаю, как можно быть такой недальновидной идиоткой?! Работая на Бакира, сливать его инфу, пребывая в клубе опасного авторитета, у него же под боком крысятничая.

Это надо быть либо настолько продажной, либо вообще без извилины в мозгу, потому что у меня просто нет иного понимания, на хрена она все это творила.

Внешне кукла не смахивает на дуру, вот только как она могла все это время сливать инфу Архипову, будучи официанткой у Бакира? Неужели она не понимала, что, в случае чего, бешеный медведь ее по стенке размажет и забудет уже через минуту? Нет, она своими куриными мозгами, видать, вообще ничего не понимала. Наивная идиотка верила братику, который бросил ее, как ненужную шлюпку в океане при первом же пожаре корабля.

Я хочу трахнуть девку хотя бы в эту ночь, но хрен там. Вместо этого полчаса перематываю горемычные ребра куклы и смазываю ее синяки мазью, замечая хреновы следы от ожогов, которые прожгли ее нежную кожу до самого мяса.

Все это время девка разводит мокроту, все космы свои оплакивает, хотя я совру, если скажу, что без них она стала хуже.