Хозяин моих желаний (СИ)

Продолжать разговор чистой воды мазохизм, но я бессознательно продолжаю ковырять свежую рану, будто в надежде продлить болевой шок. Противно. Мне становится невыносимо стыдно за слова, брошенные в сердцах отцу, за уверенность, с которой распланировала наше с Метлицким будущее, за то, что в постель с ним ложилась чёрт знает после кого. Не тех я врагами всё это время считала. Не тех...

– Да какая разница кто! – Сдаётся Антон. Тяжёлые ощущения от него нарастают стремительным комом. И в моём горле тоже образуется ком, столько муки гремит в этой фразе.

– Тон прикрути, Антоша. Не забывайся.

– А может, ты, Влада? Вспомнишь, наконец, что мир не вращается вокруг тебя?

– С чего бы? – Смотрю на него с искренним недоумением. – С моим миром полный порядок, другой мне неинтересен. До недавнего времени тебя это устраивало, а меня устраивала твоя уступчивость. Так почему ты теперь меня упрекаешь?

Ну давай уже, выскажись, родной. А я заставлю тебя подавиться каждым словом.

– Да потому что ты меня угнетаешь! – наконец, взрывается Антон. – Я заколебался тебе угождать. Парфюм, досуг, стрижка... Несчастный коктейль – и тот нужно выбирать с учётом твоих пожеланий. Потому что Влада, видите ли, на дух не переносит запах рома! Хрен её потом поцелуешь. А что ради меня делала ты? Может, спросила, какие у меня планы на вечер или хоть раз пожертвовала своими? Нет. Не было такого. Ни разу! – Его передёргивает, натурально колотит. – Ты ещё рот не открыла, а я уже чувствую себя морально изнасилованным. Да, изменил. Не знаю, как так вышло... Сорвался. Хотел расслабиться. Мужиком себя почувствовать хотел. Имею право?

Он сбивчиво дышит, а меня вдруг душит неуместный смех. Ну правда, смешно получается – пока я боготворила его интеллект, уступчивость и манеры, Антон мечтал быть типичным носителем яиц. Кажется, я придумала, какой вышлю ему прощальный подарок. На одном сайте видела брелки с мошонкой.

И я рада, что у нас никогда не родится сын. Генетика плохая. Хребет у Метлицкого отсутствует напрочь.

– Имеешь, Антоша. – Чувствую только как губы на моём лице продолжают тянуться в улыбке, больше ничего. Внутри тихо и холодно. Пугающее равнодушие. – Хотя бы не унижался оправданиями, что ли... А так какой с тряпки спрос? Ищи кого-то посговорчивее, если не дорос себя отстаивать.

– Господи, Влада!.. – Антон сжимает руки в кулаки, полосуя кровожадным взглядом моё горло. Этим, собственно, его агрессия и ограничивается. – Я же нормально пытаюсь...

– Хреново выходит.

– Тебя никто не выдержит. – Убито качает он головой.

– Так это чужая беда, не моя, – отвечаю сухо, внутренне отмахиваясь от его мнения. Авторитет Метлицкого рухнул вместе с мечтой о нашем будущем.

– Ты эгоистка, Влада, понимаешь?

Понимаю. И внутренне поражаюсь его наивности.

– Я ценю это. Ты бы тоже учился говорить «нет». Хватит ставить чужие желания превыше своих. Не поверишь, как быстро перестанет душить чужой авторитет. Ну я пошла. Расти, малыш.

Уже собираюсь вернуть чашку с приторным пойлом на место, но малыш всё-таки решается примерить личину властного самца, в связи с чем взрывается молниеносно.

– Думаешь, сильно отличаешься от любой шлюшки из клуба? Те же задница и грудь, только гонор с небоскрёб.

– Пытаешься ужалить тем, что предпочёл мне девушку попроще? Антоша, не будь жалким. Не заставляй разъяснять на пальцах, потому что моё мнение тебя покоробит. Правда в том, что люди ищут не идеал. Они ищут своё отражение. Меня привлекла твоя целеустремлённость, тебя – чьё-то желание угодить. Каждому своё. Остынь.

Мне не удаётся перебороть в себе соблазн плеснуть ему в лицо горячим кофе. Да и не считаю нужным отказывать себе в удовольствии.

Жар, что взметается у меня внутри – проступает на коже Антона слабыми пятнами. Он-то не помрёт, даже ожога не будет, только мне от этой глупой мести легче всё равно не становится. Спокойно выхожу за дверь, а хочется в угол забиться, зажав голову руками, чтобы никто не видел, как меня колотит. Так колотит, что из воспоминаний меня резко переносит в морозный, заснеженный лес.

Последний случившийся в реальности момент – я открываю дверь главного офиса, чтобы проплакаться в сквере, в полудрёме осознавая, что впереди грабёж, затем последует такое опрометчивое решение сесть в машину к Раду. Ума не приложу, почему не сработала внутренняя сирена и подозрительный небритый тип мне показался безопасным. Мистика не иначе.

В любом случае за дверью вьюга раскачивает могучие кроны, дорожки звериных следов убегают вдаль, из-за кустов большим бурым пятном ко мне продирается медведь.

Стоп. Что?!

С застрявшим в горле криком хочу вернуться в офис, но вместо двери – обрыв, и я лечу в него, раскинув руки...

Затяжной всхлип обрывается резким пробуждением.

– И часто тебя мучают кошмары?

Рядом, закинув руки за голову, лежит, мать его, Раду!

– Лучше бы и дальше мучили, – Вжимаюсь в подушку, натягивая одеяло повыше, и сухо уточняю: – Чего тебе?

Он лениво переводит взгляд с потолка на меня.

– Пошли за цветами.

– Ты издеваешься?

– Пока даже не начинал.