Хозяин Океана

— Здесь я мало что знаю, — огорченно покачала головою королева. — Но все, что знаю, расскажу. И Мейлах знает не больше меня. Он умен, но не учен, и тоже уповал на ваш приезд. Когда в библиотеке опять обнаружили мертвого жреца, он поднял на ноги стражу, и они обшарили весь остров, но ничего не нашли. Принц потом долго смеялся и говорил, что всадник в ночи бессмертен, потому что невидим.

— И много убили жрецов? — полюбопытствовал Конан.

Загадки прилипали одна к другой так быстро, будто рос снежный ком. Киммериец вдруг понял, почему Ниам так равнодушна к происходящему: она перестала искать ответ. «А может, она права? — подумал Конан. — Что толку искать? Если ответ есть, он явится и сам».

— Это был седьмой. До этого погибли трое жрецов и трое жриц. Кого-то зарезали, кого-то отравили. Двух женщин задушили, а третья умерла от страха. И все в библиотеке.

— А ты не боишься туда ходить? — обеспокоился Конан.

— Нет. Я никогда не бываю там одна. Да и вообще редко там бываю. Дубтах не любит, когда гам появляется кто-нибудь помимо жрецов.

— Это он из-за всадника взъелся на принца? — уточнил Конан. Ночной Всадник издавна считался у северян Материка чем-то таинственным и страшным, пусть ничего определенного о нем и не рассказывали.

— Да, — кивнула королева. — И тут же решил, что мальчик якшается со злыми духами. Но он и действительно ведет себя странно: вдруг начинает говорить загадками, особенно с Дубтахом, да еще и высокомерно — такого даже Медб себе не позволяет. А ведь Дубтах — это великий муж, славный ученостью и подвигами. Некогда он сражался с флотом Стеклянной Башни…

— Это не важно, — отрезал Конан. — Я тоже много где и с кем сражался — что ж теперь мне и слова поперек не скажи? А что это нам Мейлах говорил о гордыне знания… Или как там… — Киммериец постарался воспроизвести разговор, что вели по пути от пристани наверх Мейлах и Ойсин.

— Это, пожалуй, последнее, что я могу тебе сообщить, — вздохнула королева. — И это хорошо, — прибавила она, лукаво улыбаясь. — Так вот: принц якобы разыскал в библиотеке некую рукопись — очень древнюю, где есть сведения чуть ли не о том, как управлять самим Океаном, Дубтах всю жизнь охотился за этой книгой, да так и не нашел. А тут юнец сделал то, что не удалось ему, да еще имеет наглость смеяться над верховным жрецом и дразнить его «невеждой», а жрецов помладше — крысами. А Медб он и вовсе не замечает, проходит, как мимо пустого места. Только в отношении к принцу Дубтах и Медб и сходятся. Но слово Дубтаха имеет больший вес: он решил послать за вами, и это было сделано. Медб была против — да она и сейчас против. Она считает, что Орден ни в коем случае нельзя пускать на Най-Брэнил, поелику это единственное место, где жрицы еще кое-что значат. В иных местах вся власть давно в руках мужчин, и Орден немало тому способствовал…

«Дело в принце. Надо до него добраться, — решил Конан. — Посмотрю я, как это он со мной поговорит загадками».

— Мне надо видеть принца, — твердо сказал он. — Ты мне поможешь? — Он коснулся губами шеи Ниам.

— Разумеется, — отвечала она. — Только не сейчас, иначе нам придется идти через весь остров. А если мы подождем некоторое время, Най-Брэнил сам отвезет нас к принцу. Думаю, это время мы проведем с пользой?

— Несомненно, — подтвердил киммериец…

Глава XVII

Процесс подтверждения оказался весьма и весьма приятен им обоим, но размеренный, гармонично совершенный механизм Най-Брэнил, искусно скрытый под оболочкой невообразимой хаотичности, вписал и этот неожиданный вираж в судьбе двоих людей в свои грандиозные орбиты.

Най-Брэнил все сгладил, выровнял, взвесил, учел и с алмазной точностью скрестил пути королевы Ниам, короля Аквилонии и наследного принца острова, при этом вовсе не там, где ожидали этого принц и королева.

Ниам зажгла вторую свечу, не слишком торопясь, ибо по ее расчетам до прибытия комнаты в искомое место оставалось еще немало времени.

Вдруг за дверью, откуда доселе не проникло пи единого звука, послышалось звяканье и приглушенный невнятный шелест человеческой речи. Некто явно вел беседу.

— Кто это? — насторожился Конан. — Мы на месте?

— Не знаю, — несколько растерялась Ниам, — Впрочем, это неважно. Скоро я буду готова к выходу.

Искать обычное платье взамен бывшего иа ней давеча карнавального королеве не пришлось: ларь с одеждой находился здесь же.

— Мне нужно еще меньше, — усмехнулся Конан. — А как ты объяснишь наше совместное здесь нахождение?

— Тебя это заботит? — Ресницы королевы удивленно вспорхнули.

— Настолько, насколько это заботит тебя, — пожал плечами киммериец, с любовной тщательностью устраивая на поясе ножны с мечом.

— Я здесь пока что королева, — горделиво, но без тени неуверенности в сказанном провозгласила Ниам. — Только Бренн может требовать от меня объяснений, да и то не всегда.

Королева оглядела себя в зеркале, собирая волосы в прическу и еще надменнее вскидывая голову. «Хороша!» — одним взглядом сказала она себе.

— Ты хочешь сказать, что не нарушила сегодня никаких законов? — поинтересовался Конан.