Хозяин Острова

Улицы были выложены шлифованными камнями различных пород наподобие яркой мозаики. Необычные рисунки плавно переходили друг в друга, смешивая фантастические картины с вполне обыденными сюжетами или же иероглифами. По таким мостовым Инга смущалась ходить. Она не могла отделаться от ощущения, что островитяне, словно дикари, расстелили холсты известных картин вместо ковровой дорожки в прихожей. Сами же мостовые то поднимались, то опускались. Иногда путь преграждали широкие ступеньки, и тогда Сашка хмурил лоб. Девушка сама не поняла, из-за чего тот так реагировал на многочисленные, пусть и не особо высокие, лестнички, пока Павел не потрепал коллегу за плечо со словами: «Ну, кто ж знал, что машина настолько-то неактуальна».

Действительно, об отсутствии возможности проката и узких улочках их предупреждали, а потому модель автомобиля была выбрана соответствующая. Однако подобные преграды взял бы разве что гусеничный вездеход… То-то у местной таможни вопросов по их транспорту не возникло.

Здания в единственном крупном городе Острова выглядели как на подбор – с белыми стенами и красной черепицей. Их украшала скромная лепнина и пышные вьюны. Дома почти что не огораживали заборы. Они ютились, прижимались друг к другу, но ощущение огромного пространства не исчезало. Возможно, такой эффект создавало то, что постройки от мостовых отделялись желобками журчащей кристально чистой воды, за которыми шла примерно четырёхметровая полоса газона. Да и зачастую на ровных крышах разбивались цветники. Наверняка, с самой высокой точки вместо яркой черепицы был виден сплошной сад. Природа словно сливалась с поселением. Невозможно было отделить одно от другого. Гармония мира и человека достигла в этих краях своего апогея.

Рекламный проспект не врал. Это был словно Рай на земле.

Вся компания гуляла вместе до тех пор, пока сумерки не стали охватывать город. Тогда зажглись синеватым огнём крошечные газовые фонарики необычной каплевидной формы, и улочки резко опустели. В этой непривычной для жителей мегаполисов тишине иногда жужжала мошкара или тренькали птицы. Души наполняли умиротворение и спокойствие. Возможно, они бы продолжали сидеть на лавочке в облюбованном сквере до самого рассвета, любуясь ясным звёздным небом, но у кого-то предательски заурчало в животе. Вместе с этим столь тривиальным звуком пришло осознание, что за день так и не удалось нормально поесть. Поэтому все единогласно решили вернуться в отель.

Гостиница, в которую они заселились, не имела архитектурных изысков и была незатейливым трёхэтажным зданием пастельного зелёного цвета. Не смотря на чистоту и порядок, интерьер номеров на вкус Инги выглядел слишком простым для невероятно высоких цен. И, судя по всему, её коллеги придерживались такого же мнения, в том числе по поводу остальных услуг. Во всяком случае, после сытного ужина Сашка беззастенчиво заметил, что хотя вся еда была приготовлена вкусно, но стоила так дорого, что наверное ему в твиттере её как самую великолепную трапезу в своей жизни придётся описывать. Вершина вкуса! Гарик как всегда не особо понял из-за чего все засмеялись… В помещениях отеля преобладала отделка деревом, выкрашенным в белый цвет, а современные материалы, вроде привычного пластика, почти отсутствовали несмотря на то, что здание построили сравнительно недавно и исключительно ради неиссякающего потока туристов. Хотя, главное, что все блага, которые только могла принести нынешняя цивилизация для комфорта и столь привычные для обычного современного человека мелочи, здесь присутствовали.

Каждый занял свой номер. Инге достался на втором этаже в стиле прованс. Его составляли: небольшая прихожая с объёмным встроенным шкафом (как будто в столь тёплом месте могла понадобиться уйма верхней одежды), просторная ванная, вход в которую располагался напротив входное двери, да спальня не более пятнадцати метров квадратных по левую руку. Огромная кровать занимала почти всю комнату. По обе стороны от единственного широкого окна стояли два длинных комода, поверх которых пристроились трогательные глиняные горшочки с цветами. Над ними висели зеркала. В них отразилось её усталое лицо в обрамлении ярко-красных волос. Она со студенчества красила их в такой цвет. И даже избранная серьёзная профессия не изменила имидж. Мысли об этом заставили её карие глаза улыбнуться.

Коротенькие кружевные шторки развевались под слабыми порывами тёплого ветерка. Одна из трёх створок окна была приоткрыта. Она закрыла её и угрюмо посмотрела на ещё нераскрытую сумку с одеждой. Вещи разбирать, конечно, следовало, но совсем не хотелось… Да и, прежде всего, нужно было сделать другое.