Хозяин порталов (Спираль миров-2).

Вернувшийся следователь обозвал конвоиров дубинами стоеросовыми и заставил сначала отволочь арестованного в девятнадцатую камеру, а затем вести уборщицу. Те радостно засопели и чуть ли не бегом утащили меня в сырой подвал, матерясь на тяжеленного 'шпиёна и вредителя'.

Сказать, что в камере воняло, значит не сказать ничего - в воздухе стоял тяжёлый смрад испражнений, немытых тел и какой-то кислятины.

- Вот и ещё одного покойника принесли, - хрипло прозвучало в сизой полутьме.

- Все там будем, на всё воля Божья, - тихо ответили ему из угла.

- Не угадали мужики, рано ещё хоронить, - я убедился, что с той стороны затих звук шагов и принял сидячее положение.

- Глянь, Гриша, никак живой, парень-то, а я уже другое подумал, - тихо засмеялся хрипатый и тут же натужно закашлял. - Всё лёгкое отбили сволочи краснопузые.

- Тише, Тимофей Ильич, услышат караульные, опять бить будут, - попросил невидимый собеседник.

Народ застонал, зашушукал, проклиная вполголоса подлых гэбистов. Арестантов в небольшом помещении скопилось изрядно, все лежали вповалку на грязном полу. Сырость и холод вынуждали прижиматься друг к другу, сохраняя крохи тепла. Мне хватило места только у входной двери.

- Парень, ты из чьих будешь? - снова заговорил тот, кого назвали Тимофеем Ильичом.

- Из своих, отец, из российских.

- Все мы, сынок, рассейские. Сословия какого - купец, рабочий али дворянин, прости господи?

- Военный.

- Вона как, ужо и до армии добрались, некому скоро будет матушку-Рассею от ворога защищать. Из охвицеров поди?

- Прапорщик.

- Охвицер значица. Ох, не любят голодранцы вашего брата. Жди, скоро изгаляца начнут.

- Ничего, переживу как нибудь.

- Вот это вряд ли. Многие до тебя так гутарили, да теперь в землице сырой их косточки гниют.

- Меня не это волнует...отец, ты давно здесь 'отдыхаешь'?

- С самой зимы. Наотдыхался вусмерть, скорей бы всё закончилось.

- Значит помочь не сможешь.

- А что надо?

- Ищу кое-каких людей...полтора года назад сюда должны были доставить пять человек, не местные, говорят странно...

- Не, мил человек, нормальных тута долго не маринуют - полгода от силы и на небеси. Это шваль всякую особо не трогают...

- Ша, папаша...- донеслось из тёмного угла.

- Во, слыхал? Сенька-вор обижаица. Он может знать, как пить дать.

- Сенька, дело есть, - я перестроил зрение и увидел остроносого мужичка, закутанного в грязную рванину.

- Чё надо, фраер.

- Вопрос один прояснить.

- И чё?

- Ты не чёкай, а то сейчас выдерну с насиженного гнезда и в бубен дам.

- Так его, воровское семя, - улыбнулся избитым лицом Тимофей Ильич.

- Как чё, так сразу драцца, - пробурчал Сенька.

- Последний раз спрашиваю...

- Да видел их, энтих твоих подельников. Такое несли...я так брехать не умею.

- Куда делись?

- Чё дашь за наводочку?

- Ну ты и сволочь Сенька, везде выгоду ищешь.

- Папаша, человек только с воли - каку никаку мелочишку да заныкал.

- Что хочешь за информацию?

- Э...хочу...хочу...папирос. Ухи аж пухнуть без курева.

- Да, табачок бы сейчас не помешал...- прошелестело горестно по толпе.

- Как скажешь, - я сунул руку за пазуху и вытащил пачку 'Беломора'.

В камере наступила тишина и глаза курильщиков жадно впились в вожделенный предмет.

- Кидай, - грязные руки выпростались из рванья и нетерпеливо вытянулись вперёд.

- Сначала ответ.

- За ними приехал грузовичок, на таких возят психов. Сам, было дело катался, самогону перебрал...кидай.

- Откуда машина?

- Из Кащенка...не томи, фраерок, кидай.

- Лови, - пачка пролетела над головами угодив точно в цепкие пальцы.

- Семён Игнатич, угости, ради бога, - попросил самый нетерпеливый.

- Чё? - Возмутился Сенька. - Отвали, босота. Сам заработай.

Он аккуратно надорвал пачку, медленно вытащил одну папиросу и с явным наслаждением принюхался к табаку:

- Буржуйские...огонька бы.

- Ну ты, Сенька, и привереда, - я бросил ему коробок спичек, - А это вам, мужики.

Вторую пачку принял Тимофей Ильич и роздал всем желающим. Отвыкшие от курева организмы кашляли, но благодарственно хвалили 'охвицерский' табачок.

Ещё четыре дня меня вызывали на допросы, длившиеся не более минуты. Следователь равнодушно предлагал расписаться в протоколе, получал отказ и уходил, давая возможность конвоирам учить контру уму разуму. Арестанты жалели упрямца, предлагали не мучиться и поставить хотя бы крестик, коли грамотой не владею. Грустно было смотреть на этих людей, по сути дела, покойников. При желании можно перебить весь райотдел за чинимые пытки и зверства - лучше не станет. Пришлют войска, нахватают ещё кучу безвинных и устроят 'народный суд над крупной бандой котрреволюционеров'.

На шестой день появилось ощущение родной души. Всё таки не удержалась, паршивка, полезла выручать своего арахейо. Вот встречу, прочитаю нотацию...хотя о чём я - прапорщик против майора рангом не вышел, даже если он и старший.

Охранники отвели Нарейсу к камере, один отомкнул запор, а второй, тощий и длинный как жердина, дурашливо кланяясь прогундосил:

- Просю в апатраменты, боярыня. Кофа и какава будя попожже.