Хозяин Проливов

Дальше Трехликая поспешила без помех. На подступах к Чаше ею овладела слабость. Когда-то, посчитав, что ее обязанности слишком многообразны, она отделила от себя полтора десятка богинь помельче, вручив каждой какое-нибудь дело. Шло время, женщины сосредоточивались кто на прялке, кто на любви. С каждым годом они все меньше походили друг на друга, и их все труднее было собрать в одно громадное, вызывающее трепет божество. Отдав так много, Великая Мать очень ослабела. А теперь еще и Дионис отнял у нее лишние минуты. Быть может, последние. Остановив на мгновение бег воды, Геро глянула на себя и ужаснулась. Лохматая, седая как лунь старуха с беззубым ртом смотрела на нее из черной чаши.

Набрав в легкие воздуха, богиня с головой нырнула в темную глубину. Ровно двенадцать толчков крови отделяли ее от желанной цели, и она удерживала дыхание до тех пор, пока на тринадцатом ударе ее сердце чуть не разорвалось. Выскользнув из воды, Геро свернулась на камне клубком и стала разглядывать свое блестящее тело. Старая пятнистая кожа безобразными лохмотьями плавала в ручье. Она, как змея, сбрасывала шкуру, а вместе с ней и прожитые годы.

Геро развернула тяжелые блестящие кольца и поползла на берег. Там среди травы, обсохнув, она снова приняла человеческий облик и прислушалась к легкому шелесту сухих веток. Ветер донес слабый отзвук флейты, и богиня повернула голову на север. Теперь она точно знала, кому принадлежит мелодия. Так напористо и нежно, безжалостно и робко могло играть только одно существо во вселенной. Феб был далеко. Но сейчас это не имело значения. Геро готова была покинуть ущелье, пересечь гряду Святого Камня и выйти к Медведь-горе, чтобы встретить там Хозяина нового круга.

Аполлон вышел из пещеры посидеть в одиночестве. События последних суток утомили его. Сначала отстрел детей Ниобы, потом праздник по поводу приезда Лето и, наконец, попытки предотвратить избиение Аресом Афродиты. Обманутый копейщик застал любовницу с Гераклом в непроходимой чаще сухого терна, через которую герой думал ускользнуть незамеченным. Мужчины размахивали оружием, женщины визжали, Аполлон всех мирил. Наконец герой с ревом умчался по направлению к Киммерии, там его ждала змееногая женщина Ану, у которой — Феб это знал — Геракл будет достойно наказан пленом в течение восьми лет. Так что о его скором возвращении можно было не беспокоиться.

Труднее было с Аресом. Сначала он пытался поразить Афродиту копьем, а когда ему не позволили, с видом оскорбленной невинности удалился скитаться по окрестностям. Он до сих пор не вернулся. Из глубины пещеры слышались тихие всхлипывания Урании. Лето вполголоса вела бесконечный разговор с Охотницей, объясняя дочери, что та никогда не найдет себе мужа, если будет травить собаками всякого подошедшего к ней ближе чем на выстрел.

Феб глубоко вздохнул и отвернулся от пещеры. Он устал и тяготился многолюдьем. Ему хотелось расслабиться, забыть о присутствии остальных. Лучник приложил к губам флейту. Деревянное тело Марсия не желало откликаться, оно спало, и первая мелодия вышла не громче щебета сойки. Но потом певец прокашлялся и начал выводить трели одна призывнее другой. «Она идет по ночным полям, — пел Марсий. — Ноги ее стройнее лилий. Лоно усыпано розами. Губы изогнуты, как лук. Она готова к битве. Беги, пока не поздно. Ибо ты — проигравший».

Трель неожиданно оборвалась, и перед Аполлоном из тьмы соткалась женская фигура. Ее руки властно легли ему на плечи. Геро верхом села ему на колени и заставила снизу вверх смотреть себе в лицо. У нее был острый подбородок, а когда она растянула в улыбке уголки рта, Феб заметил, что и зубы ее остры. Дыхание женщины было благоуханно, как ночной сад, и раз вдохнув ее аромат, лучник ощутил, что тревожный запах шафрана ударил ему в голову.

— Оставь меня, — потребовал он.

Женщина только засмеялась. Она вырвала Марсия из пальцев Феба. Противостоять ей не было никакой возможности, и гипербореец попытался выговорить себе отсрочку.

— Покажи мне свое третье лицо, — потребовал он. — Или убирайся.

Геро продолжала смеяться:

— А ты выдержишь, волчонок?

Лучник кивнул.

— И ты позволишь мне в моем третьем обличье взять себя? — издевалась она.

— Я сам возьму тебя. В любом из обликов. — Гипербореец наконец сумел схватить ее за запястья тонких белых рук, вывернуть их назад и стряхнуть гостью со своих колен.

Трехликая зашипела и на глазах свернулась в тугой клубок, из которого через секунду высунулось бледное синее лицо с алыми, как кровь, губами. Потряхивая очельем из оскаленных человеческих черепов, Хозяйка Убывающей Луны подняла голову и свернулась змеиными кольцами у ног Аполлона.

— Что ж, возьми меня, если ты такой храбрец.

Феб, зажмурив глаза, шагнул к Змее.