Хозяин Сибири

– Вы сами-то в это верите? – махнул рукой Картко. – Проследить этот платежный документ не в наших возможностях. Но выйти на след и взять объяснения из-за указанной суммы несложно, при определенных возможностях. Господин Ларионов Вениамин Николаевич с такой задачей легко справится, да еще и спасибо скажет, что помогли обезопасить императрицу от возможного предательства.

– Спасибо, Глеб Сидорович, вы и ваши люди отлично поработали, – встал я и пожал руку начальника сыска. – Обещаю поразмыслить о нашем разговоре и подумать над дальнейшими действиями.

– Иван Макарович, мы делаем свою работу, находим доказательства с уликами, а выводами можем делиться лишь, так сказать, неофициально, – улыбнулся он.

Мы друг друга прекрасно поняли. Картко не желает, чтобы на его подразделение я ссылался, он в тени хочет остаться. По какой причине? Не любит хвалебных од и наград или боится навлечь гнев на свою голову? Немного узнав начальника сыска, склоняюсь к тому, что он человек чести, но не любитель празднеств и огласки. Ничего, потерпит; если все закончится благополучно и своих целей достигну, то его не забуду.

– Глеб Сидорович, если что-то раскопаете еще, пусть даже с косвенными уликами, то попрошу вас поставить меня в известность. Хорошо? – спросил я его напоследок.

– Непременно, – кивнул тот. – Позвольте откланяться, у меня есть пара интересных дел, но с чисто криминальным духом.

– Не смею задерживать, – ответил ему и направился к сейфу, чтобы убрать документы, судьба которых уже предрешена.

Да и в отношении генерала мятежников у меня созрел план, правда, зыбкий и неоформленный, но… Если Квазин решил играть по своим правилам, то почему бы мне не ответить тем же? Наемников посылать не собираюсь – это уж себя не уважать, но и полномасштабную военную операцию разворачивать нельзя.

– Иван Макарович, разрешите? – появился на пороге кабинета мой казначей. – Глеб Сидорович сказал, что дела с вами завершил.

– Да-да, проходите Алексей Петрович, – указал я на кресло. – Чем порадуете? Сколько мы еще можем сводить концы с концами?

– Странно слышать от вас такие вопросы, ваше высокопревосходительство, – явно озадаченно ответил тот.

– Почему?

– Ну так ведь вы же распорядились начать отливку золотых монет.

– Вот как? – попытался скрыть в свою очередь удивление. – И каков результат?

– Первые партии отец Даниил изготовил, вам осталось их утвердить и во всеуслышание объявить о входящих в оборот деньгах, – и банкир выложил на стол десяток золотых кругляшей.

Я подошел к столу и стал с интересом рассматривать монеты, достоинством десять, пять и один рубль. Если к решке у меня никаких претензий, там номинал монеты, надпись «Уральский банк» и пара каких-то ветвей, то к оборотной стороне претензии есть. Понимаю, что это пробная партия, но резчик-то наделал штемпели! И ведь сразу отлили из золота! Грифон и сова: сразу два символа Тартарии использовал отец Даниил на орле монеты. Вся разница этих «пробных» партий заключается в размере фигурок. Меня подобные монеты поставят в сложное положение, если выйдут в свет.

– И что вы скажете? – поинтересовался я у Велеева, пытаясь прочесть мелкий шрифт вокруг совы. – Тут написано: «Великий Уральский банк»?

– Не совсем, первое слово – Сибирский, – поправил меня казначей.

– Да, точно! – присмотрелся я к мелкому шрифту. – Так какая реакция людей последует?

– Это деньги, полновесные и сами по себе обеспеченные золотом, – пожал плечами Алексей Петрович. – Думаю, встретят с радостью и гордостью.

Похромал я, опираясь на свою трость, к креслу и осторожно сел, стараясь не морщиться от боли. Да, ногу дергает и кость словно выворачивается, но настроение не от этого испортилось. Последствия осознаю: если уральские деньги войдут в оборот, то обратного пути не будет. Можно говорить что угодно, приводить любые доводы, но императрица мне не поверит, что делал все для империи. Но ведь и выхода нет! Уверен, тот же отец Даниил не согласится изменить герб. М-да… если честно и откровенно, то другое изображение нельзя делать, и мне об этом известно.

– Иван Макарович, вы еще наверняка не знаете, но флаги и вымпелы уже шьют именно с такими символами власти, – осторожно сказал казначей.

– Без моего одобрения, – констатировал я.

– А что бы вы приказали? – пожал плечами казначей. – Власть должны уважать и в какой-то мере бояться. Поместив на свои знамена древние реликвии, вы прямо говорите, что возьмете на себя преемственность…

– И противостояние империи, – хмуро перебил я Велеева. – Так, Алексей Петрович, простите, но мне стоит все обдумать. О нашем разговоре и, – кивнул на стол с блестящими монетами – о золоте, пока назовем его так, никому ни слова. Договорились?

– Как прикажете, – почему-то чуть смущенно ответил тот.

– А кому уже рассказали и показали, попросите не трепаться на каждом углу. Если мы пустим в оборот эти деньги, то необходимо сохранить их изображение в тайне до самой последней минуты перед выпуском…

– Понял, от меня никто ничего…