Хозяин слова. Мастерство публичного выступления

Глава седьмая Взаимодействие со слушателями

Внимание слушателя невозможно удержать, если оратор говорит банальные, неинтересные вещи, если он нелогичен и не способен выражать свои мысли понятным языком. Внимание также бывает трудно сохранить, если содержанию речи мешает поведение оратора, если недостаток мастерства не позволяет ему элементарно донести свои идеи до аудитории. В этой главе речь пойдет именно о техниках, задача которых – обеспечить естественность в неестественных условиях публичного выступления.

Жест

В театральной практике существуют понятия «школа представления» и «школа переживания». Первая возникла в эпоху классицизма в XVIII веке и содержала жесткий канон, в рамках которого существовал актер. Однажды, придумав рисунок роли, тщательно подобрав и отрепетировав жесты, мимику и позы, интонационный рисунок фраз, он представление за представлением повторял их. Станиславский дал толчок к развитию «школы переживания», где актер каждый раз заново проживает свою роль, существуя на сцене органично и естественно.

Почему я об этом пишу? Потому что сегодня в практике ораторского искусства активно проповедуются приемы устаревшей школы представления. Последователи Алана Пиза с его «Языком тела» изобретают для своих учеников систему жестов и поз, демонстрирующих так называемую открытость, силу убеждения, контактность.

Разговариваю с одним таким специалистом. Он считает, что перед публикой надо активно использовать жест поднятых на уровень груди, широко раздвинутых и развернутых ладонями к аудитории рук, это, мол, свидетельствует о позитивности выступающего, его открытости. «Разве? – спрашиваю я. – Однообразная жестикуляция двумя руками параллельно свидетельствует о зажатости оратора, а не об открытости». «Как же, – возражает он, – это же так естественно, ведь симметрия есть гармония, посмотрите на рисунок Леонардо да Винчи».

«Дорогой мой, – отвечаю я, – рисунок Леонардо “Витрувианский человек” к жестикуляции имеет косвенное отношение – это изображение канонических пропорций человеческого тела, которым в действительности никто не соответствует (у нас одна нога короче другой, один зрачок больше и одна рука обязательно более сильная), поэтому в движении тело человека совсем не симметрично. Так что ассиметричная жестикуляция, когда одна рука работает активнее другой, смотрится гораздо гармоничнее».

В принципе вся система постановки «правильных» жестов и их классификация по степени открытости и закрытости без учета содержания речи, личности говорящего и сложившейся ситуации нанесла, на мой взгляд, огромный вред отечественной бизнес-коммуникации. Основанная на предположениях американской лингвистической школы, рассматривающей жестикуляцию как отдельный язык, низведенная до необыкновенной примитивности (сложил руки крест-накрест, значит, не хочет общаться, почесал кончик носа – соврал), эта система сделала многих ораторов манерными и заштампованными, а наблюдателей за чужим поведением болезненно подозрительными. А чего стоят ручки, сложенные на животике домиком…

Задача хорошей жестикуляции в том, чтобы помочь донести до слушателя мысль, отношение оратора к делу, его эмоции, поэтому она должна быть органичной и точной. От «поставленного» жеста трудно ожидать естественности. Ведь при «постановке» мы не учитываем целого ряда факторов.

• Жест индивидуален – каждый из нас обладает своими физическими особенностями, своим темпераментом, что определяет уникальность жестикуляции.

• Жест национален – поднятые плечи и разведенные в стороны руки являются ярким штрихом еврейской жестовой культуры, но не свойственны русской, а скорость итальянской жестикуляции может показаться безумной для эстонца.

• Жест историчен – продуманная жестикуляция Адольфа Гитлера, вводившая вкупе с модуляциями голоса в транс толпы немецких граждан, сегодня выглядела бы как нелепый фарс.

Вот почему так трудно без потери идентичности и органичного поведения «поставить» жест.