Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры

Почувствовав перемену политических ветров, местные руководители, долгое время не смевшие тронуть активистов-разоблачителей, с энтузиазмом повели против них борьбу. Характерным было дело заведующей парткабинетом Переяславского райкома Савченко-вой, которым занимался в начале 1939 г. Киевский обком ВКП(б). Савченкова написала заявление, в котором обвинила руководство Переяславского райкома в связях с врагами народа и во вражеских действиях. Очевидно, что Савченкова надеялась на безнаказанность и результативность своего доноса. Однако обстановка изменилась, и осмелевшие члены бюро Киевского обкома приняли в январе 1939 г. решение: «Считать, что выдвинутые в заявлениях Савченковой обвинения […] являются безосновательными и клеветническими», объявить ей выговор с занесением в учетную карточку и снять с работы в райкоме[1018]. Однако Савченкова стояла до последнего. Получив выговор, лишившись работы, ославленная в Переяславле как клеветница, она не только продолжала писать заявления и жалобы, но собрала вокруг себя группу людей, недовольных районным руководством. Один из них — парторг ЦК КП(б)У в Иванковском леспромхозе Семида написал в ЦК ВКП(б) новое заявление, в котором называл переяславских начальников врагами и бандитами. И хотя Семида подписался чужим именем, его авторство «вычислили». Этот факт переполнил чашу терпения киевских руководителей. Решив покончить с интригами, бюро обкома КП(б)У в начале марта 1939 г. вновь вернулось к делу Савченковой. На этот раз были приняты суровые решения: Савченкову исключили из партии, а Семиду, лишив партийного билета, сняли с должности. Более того, бюро поручило прокуратуре привлечь Савченкову и Семиду к судебной ответственности за клевету[1019].

Подобные дела разбирались в 1939 г. повсеместно. Неоднократно занимался ими секретариат Московского обкома партии. 17 апреля 1939 г. он рассмотрел вопрос о заявлениях группы членов ВКП(б), которые обвиняли во вредительстве, пособничестве и покровительстве врагам ряд должностных лиц Подольского района. Заявление было признано необоснованным и клеветническим. Фигуранты дела получили строгие выговора и были предупреждены, что «в случае продолжения подачи клеветнических заявлений они поставят себя вне рядов партии»[1020]. Через несколько месяцев, 20 августа 1939 г., клеветническими были признаны заявления одного из членов партии, «разоблачавшего» «контрреволюционные связи» секретаря Шатурского горкома ВКП(б)[1021]. В октябре 1939 г. секретариат Московского обкома признал необоснованными и клеветническими заявления некоего Шахияна, который в течение полутора лет подал десять заявлений в ЦК, Московский комитет, Комитет партийного контроля и Прокуратуру с обвинением группы членов партии в связях с врагами народа. Шахияну было сделано внушение, что «в случае продолжения с его стороны клеветнических обвинений он будет привлечен к строгой партийной ответственности»[1022]. Подобные примеры можно продолжать. Они свидетельствовали как о распространении явления, так и о сравнительно снисходительном отношении к «клеветникам».

Кампания борьбы с «клеветниками», несомненно, имела некоторые объективные основания. Публичные процессы над оппозиционерами, чистки аппарата и массовые операции 1937–1938 гг. сопровождались нагнетанием обстановки «бдительности» и призывов к доносительству. По разным причинам — из желания отвести удар от себя, чувства мести, корыстного интереса, наконец, в силу психической неполноценности — на эти призывы сверху активно откликалась определенная часть населения страны. Вместе с тем мнение о том, что доносы в серьезной степени стимулировали террор, как уже говорилось, не подкрепляются известными фактами. Сама по себе насквозь фальшивая кампания борьбы с «клеветниками» служит дополнительным свидетельством несущественности доносов как фактора террора. Однако изобретенный сталинской пропагандой миф о решающей виновности «клеветников» оказался достаточно эффективным и до сих пор продолжает свою долгую жизнь.

* * *

Выход из «большого террора», проведенный в конце 1938 — начале 1939 г., в значительной степени был типичным механизмом завершения сталинских кампаний. Проведя массовое уничтожение и изоляцию «подозрительных» слоев населения, сталинское руководство совершило небольшое отступление с целью стабилизации системы и ослабления социального недовольства произволом. Первостепенным результатом этого отступления была очередная чистка в органах НКВД, проведенная преимущественно силами партийного аппарата. Нарушенный в период террора баланс сил между этими двумя важнейшими институтами сталинского режима был восстановлен в его традиционном виде. Новое поколение партийных функционеров, так же, как и новое поколение работников карательного аппарата, многие из которых также пришли из партийных органов, были главной опорой окончательно утвердившейся диктатуры Сталина.