Хозяин Судьбы

С кошачьим воплем он метнулся вперед, сжимая кинжал в занесенной для удара руке. Харрисон отскочил в сторону, проявив при этом поразительную для человека его комплекции быстроту, и сорвал со стены древнее копье. Исторгнув из груди некое подобие боевого клича, он ринулся на врага, выставив перед собой копье, словно винтовку с примкнутым штыком. Амир Амин неуловимым, гибким, как у дикого зверя, движением отклонился от нацеленного на него острия и оказался прямо перед Харрисоном. Тот слишком поздно понял свою оплошность — удар не достиг цели, и теперь полицейский летел прямо на лезвие убийственного кинжала. Но молниеносно пульсирующая мысль намного опережала движения тела, продолжавшего нестись навстречу смерти. И тут нога Амир Амина поехала на частично покрывавшем пол паласе. Наконечник копья вспорол его грязную куртку, полоснул вдоль ребер, и из открывшейся раны бурным потоком хлынула кровь. Потеряв равновесие, он все же постарался наотмашь полоснуть кинжалом своего врага. В этот миг Харрисон налетел на него своим могучим телом, и от сильнейшего толчка при ударе оба повалились на пол.

Амир Амин вскочил первым, но у него уже не было ножа. Пока он дико озирался в поисках своего оружия, Брент, не привыкший к сценам насилия и в начале драки опешивший на несколько секунд, пришел в себя. Ученый сорвал со стены дробовик, и лицо его выражало мрачную решимость. Видя, что он прицеливается, Амир Амин вскрикнул и бесстрашно выпрыгнул в ближайшее окно. Звук бьющегося стекла смешался с раскатом ружейного выстрела. Бросившись к окну и отчаянно моргая в клубах едкого порохового дыма, Брент увидел, как по темной лужайке перед домом стрелой чиркнула тень и скрылась за деревьями. Он обернулся к Харрисону, который поднимался с пола, изрыгая витиеватые проклятия.

— Два раза за один вечер, многовато будет, черт его побери! Знать бы хоть, что он за птица. Никогда прежде его не видел!

— Он — друз! — промолвил Брент. — Его говор… упоминание о золотом тельце, ястребиное лицо… Уверен, он — друз.

— Какой такой друз, мать его? — раздраженно рявкнул Харрисон. С него съехали все марлевые повязки, и царапины на теле опять начали кровоточить.

— Они живут в сирийских горах, — пояснил Брент, — воинственное, не ведающее жалости племя…

— Это точно, — хмыкнул Харрисон. — Меня еще ни разу так не отделывали. Этот черт чуть меня не зарезал. По крайней мере, хоть знаешь, что он живой человек. А вот мне, чтобы тоже остаться живым, придется, кажется, поостеречься. Если у тебя найдется комната, где можно запереть окна и двери, я бы заночевал у тебя. Завтра у меня встреча с Уун Саном.

* * *

Посетители нечасто заглядывали в скромный антикварный магазинчик на грязной Ривер-стрит. Нечасто проходили они в спрятанный за занавесом таинственный дверной проем, чтобы полюбоваться скрывавшейся внутри роскошью: бархатными с золотым шитьем драпировками, диванами с шелковыми подушками, чашками из расписного фарфора на казавшихся игрушечными столиках из лакированного черного дерева; все это богатство было залито светом электрических лампочек, вставленных в позолоченные светильники.

Широкоплечий Стив Харрисон явно не вписывался в подобную экзотическую обстановку; низенький, аккуратненький, одетый в облегающий костюм из черного шелка, Уун Сан, напротив, казалось, был создан специально для нее.

Китаец учтиво улыбался, но под этой улыбчивой маской скрывался лед неприязни.

— Итак… — вежливо произнес он, приглашая собеседника продолжать разговор.

— Мне требуется ваша помощь, — без обиняков заявил Харрисон. Он не умел разводить дипломатию, вести разведку булавочными уколами тонкой рапиры и предпочитал сразу брать быка за рога: сказал — как молотом припечатал.

— Мне известно, что вы знаете всех азиатов, живущих в нашем городе. Я описал вам, как выглядит этот тип. Брент утверждает, будто он друз. Не может быть, чтобы вы его не встречали. Такой человек всегда бросается в глаза. Это вам не какое-нибудь крысиное отродье с помойки Ривер-стрит. Настоящий волчара.

— Совершенно верно, — негромко откликнулся Уун Сан. — Нет смысла скрывать, что я знаю этого молодчика. Его зовут Али ибн-Сулейман.

— Он называл себя как-то иначе, — нахмурился Харрисон.

— Вполне вероятно. Но для своих он — Али ибн-Сулейман. Как сказал ваш приятель, он действительно друз. Его племя живет в пещерных городах сирийских гор, в том числе и в окрестностях горы Джебель-Друз.

— Они мусульмане? Арабы? — поинтересовался Харрисон.

— Нет. Видите ли, это племя существует само по себе. Они поклоняются отлитому из золота тельцу, верят в переселение душ и отправляют языческие ритуалы, вызывающие осуждение среди мусульман. Их пытались прибрать к рукам турки, теперь это пробуют сделать французы, но по-настоящему еще никто не сумел принудить их к повиновению.

— Верю, — буркнул Харрисон. — Только почему он называл меня Ахмед-пашой? За кого он меня принял?

Уун Сан беспомощно развел руками.