Хозяин тишины

– Хозяин всегда знает, когда будет покушение, кто придет, – завершил свой рассказ Никита. – Он предупреждает нас об этом, говорит, где стать, какое оружие будет, чего ожидать. Обычно мы стараемся просто перехватывать этих крыс и сдавать их полиции. Иногда они, безмозглые, начинают сопротивляться, вот как этой ночью. Тогда приходится пострелять, а что делать? Но мы никогда никого не убивали, не было такого! Понимаешь теперь, почему тебе не о чем беспокоиться? Хозяина невозможно застать врасплох, он знает все еще до того, как это случится, и ко всему готов.

Вообще-то, мне было о чем беспокоиться: такая вера в величие Гедеонова настораживала. Но сказать об этом Никите я не могла, он бы меня просто не понял.

Вместо этого я поинтересовалась:

– Значит, все, кто приходит в дом, – ваша забота?

– Ага. Всякие наемники, сектанты, журналюги – мы их всех вышвыриваем. А ты живи тут спокойно, как остальные! Я тебе клянусь, что с тобой ничего не случится. Хозяин этого не допустит, а я – тем более. Ави, это хорошее место, тут ничего не происходит!

Заявление было, мягко говоря, спорным. Мне, только-только поверившей, что я нашла пусть и временный, но все же дом, предстояло снова пересмотреть это решение.

Меня не смущали паранормальные способности Гедеонова – в них я попросту не верила. Для себя я решила, что он – просто очень ловкий шулер, обманщик, но очаровательный обманщик – этакий Остап Бендер и Джей Гэтсби в одном флаконе. Или, может, еще какой-нибудь крупный мошенник, тут кто угодно подойдет. Он придумал себе некий мистический дар и теперь удачно разыгрывал эту карту. Да настолько удачно, что ему поверила целая толпа богатых и неглупых людей!

Нет, если меня что и настораживало, так это обожание, с которым к нему относился персонал. Я готова была работать в команде, а не входить в религиозную общину, пускающую слюни на мнимого оракула!

Поэтому следующие несколько дней я присматривалась и прислушивалась еще внимательней, чем в свои первые недели в поместье. Я пыталась понять, что здесь происходит на самом деле.

Но не происходило ничего особенного. Гедеонова любили – однако перед ним не преклонялись и уж точно не молились. Например, та же Анастасия Васильевна, смотревшая на него с обожанием, была при этом набожной христианкой и каждое воскресенье дисциплинированно отправлялась в церковь. Мартынов в свои редкие визиты и вовсе держался с ним на равных! Да и Никита, восхищавшийся им, общался с Гедеоновым вполне свободно, как со старым другом, а не снизошедшим до людей богом.

Так что я постепенно расслабилась. В поместье не происходило ничего страшного. Какую бы аферу ни проворачивал тут Гедеонов, она никому не приносила вреда и исправно работала уже не первый год. Страдали разве что те, кто пытался его убить – но они-то сами нарывались, вот честно! И с ними действительно справлялась охрана. Мы, простые обитатели поместья, были защищены не хуже, чем Гедеонов.

Я сделала то, что сначала казалось мне невозможным: я закрыла глаза и на эти ночные набеги, и на сомнительную репутацию Гедеонова. Я слишком ценила свою новую жизнь, чтобы отказаться от нее так просто.

* * *

Флорист приходила раз в неделю, и я любила эти дни, когда она неспешно составляла букеты, а я сопровождала ее во всех комнатах. До ее первого визита я, если честно, лелеяла честолюбивую надежду, что она окажется унылой теткой, делающей шаблонные букеты, и я смогу превзойти ее во всем.

Но нет, она была мастером – и куда лучшим, чем я, пару лет повозившаяся с цветами в обычном магазинчике. Каждый ее букет был произведением искусства, удивительным и неповторимым. Я быстро смирилась с этим, потому что смириться оказалось несложно, слишком уж красивыми были результаты ее трудов, а к красоте у меня слабость, которой я не стыжусь. Если я вижу перед собой что-то красивое, я могу долго это разглядывать, забывая обо всем на свете. Поэтому вместо того, чтобы завидовать ей, я училась у нее, я запоминала, как она сочетает цветы, травы и ветки, надеясь однажды повторять это так же искусно.

– Главный враг искусства – это зашоренность, ограниченность мышления, – рассуждала она, перебирая нежные стебли. – Многие до сих пор думают, что в букете цветов должны быть только цветы. Но разве это не банально? В букете может быть что угодно, лишь бы это смотрелось гармонично.

Она, немолодая уже женщина, все делала медленно, обстоятельно. Обычно ее визиты занимали весь день, и я ходила за ней хвостиком, забывая о других своих обязанностях. На мою удачу, работа в доме уже была налажена так идеально, что это не приносило мне неприятностей.

Сопровождая флориста, я впервые попала в кабинет Гедеонова. В свою спальню он никого не пускал, кроме одной молчаливой горничной, а вот в его кабинете свежие цветы всегда были.