Хозяин Топи

Разрывая липкую паутину желтой мглы, Глеб мысленно тянется к родителям. Папа, мама, вы где? Нет отклика. Может, мгла глушит его зов? Может, папа и мама слишком далеко и не могут его услышать? На несколько секунд мальчика охватывает растерянность: что же делать? Чтобы позвать как следует, надо вынырнуть. А выныривать нельзя, монстры только того и ждут. Значит… позвать того, кто услышит. Как это сделал Зовущий. Глеб вдруг подумал, что сначала Зовущий не знал, кто ему нужен, и просто звал, звал… пока Глеб его не услышал. Значит, и ему нужно поступить так же. Папа и мама далеко, но, наверное, есть кто-то ближе. Непременно есть, не может не быть.

Мысли путаются, мгла мешает, но теперь уже ей с Глебом не справиться. Он стал сильнее. Он снова тянется, зовет… Уже не просто и конкретно папу и маму, а как корабль, который тонет в бурю и выдает сигнал SOS во все стороны тем, кто услышит. Мгла… зов… просвет, за которым тень кого-то из монстров… отпрянуть, спрятаться во мгле… снова зов… А вместе с зовом восприятие мальчика забрасывается во все стороны, подобно неводу старика рыбака из сказки Пушкина, в надежде выловить золотую рыбку ответа… Мгла… Зов… Прислушаться… Мгла… Зов… Прислушаться… Просвет, тень, отпрянуть… Мгла… Зов… Прислушаться… Тишина… Наваливаются усталость, тоска, страх и отчаяние… Почему никто не слышит? Глеб знает, что есть такие, кто может, кто откликнется… Наверное, просто у него пока не получается их найти, докричаться. Только не сдаваться! Продолжать – папа бы не сдался… Мгла… Зов…

Наткнувшись своим восприятием на слабый отклик, мальчик сначала не верит, думает, что показалось. Прислушивается… Да нет же, есть ответ! То есть не ответ, а отзвук чьей-то эмоции… Неожиданность, изумление… радость? Это мужчина, но не папа… Глеб его не знает, но чувствует, что он недалеко… Совсем недалеко… И мальчик принимается звать снова, стараясь только не привлечь внимания монстров… Они не должны понять, что он очнулся, иначе снова низвергнут его глубоко во мглу, и все придется начинать сначала. Звать… негромко, но настойчиво, чтобы незнакомый мужчина, услышавший зов, тоже не решил, что ему показалось. Звать…

* * *

Курганская область. Окрестности Щучьего

«Михаил» вел машину и угрюмо молчал. Да и с кем было говорить – Степан снова находился в глубоком отрубе. Собственно, в таком состоянии эфэсбэшник пребывал бо́льшую часть времени, с тех пор как произошла памятная схватка с Новыми в Братске. Он тогда со своим пророческим даром прыгнул выше головы, спас их обоих и, похоже, переутомился. Лишь иногда он выныривал из забытья и говорил, что надо ехать на запад. А то «Стрельцов» сам не знал. Это подсказывала простая логика.

Новые, очевидно, работали на Источник. На Таганайский Источник, единственный враждебный людям. Значит, и мальчишку они везли туда, к нему, похоже, постоянно держа его без сознания. Наверное, и кормили внутривенно, только бы не дать очнуться и послать сигнал-зов о помощи. А мальчишка способен на это, наверняка способен. Но они ему не позволяют. Если Новые довезут его до Зоны раньше, чем «Михаил» и Степан настигнут их, все будет потеряно. А у них по-прежнему ничего, кроме направления. Никакой конкретики.

А тут еще у «Стрельцова» начала подходить к концу энергия. Да, во время битвы в Братске он подпитался Новыми, но этот заряд не вечен. Рано или поздно он должен был закончиться. И вот этот момент близко. Исключительно неудачно, потому что если новая схватка с бандой НМП произойдет скоро, фантом-охотник может вновь оказаться не в состоянии материализоваться, как это уже было у базы АПБР под Красноярском. А подпитываться от напарника больше нельзя: он и так, похоже, еле живой. И нет возможности заехать в Белоярскую Зону – это крюк километров четыреста, а у них не то что каждый час на счету – тут может и о минутах речь идти.

Да, на этот аварийный случай имелся экстренный план, и «Михаил» к нему прибег. Он позвонил еще с дороги на заранее оговоренный номер и оставил сообщение. Известно кто должен был его прослушать и принять меры. Но это было еще под Новосибирском, а по-прежнему тишина, никакой реакции. Или известно кто не прослушал сообщение, или у него просто не было возможности отправить помощь. И то, и другое было одинаково паршиво. Время работало против «Стрельцова» и Гецко. С каждым часом шансов на то, что они успеют вовремя и спасут мальчика, становилось все меньше и меньше…