Хозяин тумана

Издалека десятилетний Тарре и взрослый, почти достигший своего тридцатилетия Кипис, вышагивающие по лесным опушкам, выглядели, как мальчики-приятели. Тогда принц еще не особенно подрос, и они были почти одного роста, так что зачастую высокая густая трава почти скрывала обе головы, смоляную вихрастую макушку Тарре и безволосый квадратный затылок шута.

В тот тихий вечер друзья беспечно веселились. Маленький принц, подпрыгивая, сноровисто размахивал гибким ивовым прутом, безжалостно срубая зонтики болиголова. Шут то надувал бледно-зеленоватые щеки и заливисто свистел, передразнивая крикливых соек, то размахивал большими ушами и принимался дурашливо кувыркаться на мягких мшистых полянках, постоянно попадавшихся на их пути.

Неразлучные друзья все дальше и дальше углублялись в лесную чащу, где в причудливом переплетении перемежались гибкие араукарии и стройные кипарисы, раскидистые кедры и голые стволы высоких пальм с лохматыми шапками.

Внезапно какая-то неведомая птица с пронзительным криком резко взмыла вверх прямо из-под ног Тарре, шумно рассекая крыльями влажный воздух. В золотистой листве старой, облезлой сикоморы истошно застрекотала, зацокала сорока. Ей тут же ответила другая. Вдруг тихий до этого лес словно пришел в движение и наполнился самыми разнообразными звуками, не прекращавшимися ни на мгновение. Закричали, захлопали крыльями многочисленные птицы, срывавшиеся с веток. С дикими воплями, напоминающими судорожные рыдания, понеслись по зеленым вершинам деревьев мохнатые обезьяны.

Обитатели леса внезапно испугались чего-то. Все почему-то решили разбежаться в разные стороны.

В воздухе повисла тревога…

Не сговариваясь, Тарре и Кипис замедлили шаг и даже замерли на месте. Внезапно поднятый шум утих так же быстро, как и поднялся и в зарослях воцарилась гнетущая тишина.

Что-то заставило маленьких друзей разом обернуться.

Недалеко затрещали сучья, зашелестели густые заросли кустарника и шагах в двадцати от себя они увидели… морду огромного зверя, бесшумно выдвинувшегося на едва заметную тропку из кустов дикой жимолости. В первое мгновение малыш Тарре буквально застыл на месте от ужаса: никогда раньше он не видел такого чудовища! Даже в отцовском зверинце, переполненном уродливыми, диковинными мутантами, не встречалось ничего подобного!

Монстр напоминал крупного медведя, гигантского гризли, вставшего на мощные задние лапы. Почти лысая, безволосая макушка отливала серой грязью, огромная голова была словно срезана спереди, а голые уши плотно прижимались к черепу, обтянутому плотной кожей. На верхней губе и по краям разинутой пасти торчала жесткая щетина, похожая на толстую проволоку, а мощные челюсти сплошь усеивали острые клыки.

Чудовище потянуло носом воздух и медленно тронулось с места по направлению к людям. Судорожно вцепившись обеими ладонями в запястье Киписа, Тарре попятился прочь, но через мгновение с изумлением и испугом ощутил противодействие…

Рука карлика словно одеревенела. Шут не двигался, а стоял, как ствол деревца. Кипис как будто пустил корни в землю! Он точно прирос маленькими подошвами к клочку дерна, на котором так резко остановился. В страхе и недоумении Тарре пытался отойти, он теребил, дергал, тянул друга за пальцы, за полы одежды — но все было тщетно!

Карлик за одну секунду превратился в обыкновенный столб, в статую, в стоячего мертвеца. Даже его глаза, вытаращенные, с черными расширенными зрачками, оставались неподвижными, зияя полной пустотой и бессмысленностью.

Тогда еще Тарре не знал, что из чащи вслед за ними вышел печально знаменитый вербэр. На их след напал жуткий мутант, медведь-оборотень, обладающий мощной силой гипноза.

Его телепатическое воздействие принц ощущал на себе все сильней и сильней. Чужая воля опутывала его рассудок, но долгие годы ментальных тренировок под руководством аббата Фарсманса не прошли даром. Он, в отличие от своего квадратноголового шута, вовремя успел поставить надежный блок ментальной защиты и не потерял способности двигаться.

Тем временем монстр неуклонно, шаг за шагом приближался к двум маленьким фигуркам — мечущейся и неподвижной.

— Кипис! Бежим! Кипис! Спасайся! — почти визжал принц. — Опасность!

Шут не слышал его. Он как будто на время покинул свое одеревеневшее тело, как будто отсутствовал в этот момент на опушке. Принц колотил Киписа по спине острыми кулачками, и, что было мочи, отчаянно пинал ногами.

Все было тщетно, он не мог сдвинуть друга с места. Тем временем, тяжело дыша, вербэр неторопливо приближался к ним. Неожиданно Тарре потерял равновесие и упал навзничь на влажный клевер.

Он уже почти ощущал на себе смрадное дыхание оборотня, отчетливо различал слюдянистые нити тягучей слюны, свисавшей из его зубастой пасти.

Красноватые бездонные глаза навыкате горели жуткой злобой, тускло поблескивая под скошенным лбом.

Тут Тарре резко дернулся, вскочил на ноги, подпрыгнул, как резиновый мячик и со всех ног бросился бежать. Краем глаза он успел заметить, что зверь неторопливо подался вслед за ним, равнодушно оставляя в стороне застывшего истуканом Киписа.