Хозяин тумана

Приходилось постоянно думать об осторожности. Многочисленные лемуты сновали по огромному зданию. Они посылали во тьму свои ментальные импульсы, надеясь обнаружить ответный всплеск, но аббат только смеялся над этими неуклюжими попытками.

— С такими примитивными импульсами справился бы любой малый ребенок, — усмехался патер. — Мы можем даже не думать об этом…

Он ставил непреодолимую телепатическую преграду. Под этой защитой можно было достаточно спокойно работать во тьме чердака над подготовкой воздушного шара.

Обычно они выходили только втроем, заранее договорившись, что не будут отлучаться по одиночке. Но в это раннее хмурое утро Таррейталу приснились кормилицы. Сначала они так обильно поили его питательным молоком, а потом все внезапно закончилось.

Он проснулся и понял, что умирает от жажды. Аббат и квадратноголовый шут крепко спали. Ждать, пока они пробудятся, Вингмохавишну уже не мог.

«Схожу быстро на крышу… — подумал он. — Ничего страшного не случится… Пока они будут досматривать утренние сны, я уже успею вернуться…»

Тихонько, стараясь не шуметь, он вытащил свое оружие, сбросил вниз канат, незаметно прикрепленный к краю антресоли и осторожно соскользнул вниз.

* * *

В длинном коридоре было почти темно. В полумрак уходили ряды дверей.

Лишь где-то впереди, у проходов, ведущих к лестнице на верхние этажи, горел один факел. Его колышущееся пламя отбрасывало жидкие лучи неверного света на закопченный потолок. Впереди никого не было видно, никто не появлялся. Таррейтал достиг лестницы в полном мраке, постоянно останавливаясь и прислушиваясь. Вокруг царила тишина.

На следующий этаж он взлетел по ступеням почти бесшумно, едва шурша рваной одеждой в гулкой тишине пролетов. Уныло завывал ветер, хозяйничавший в огромном многоэтажном здании и перекатывавший мусор, заполнивший коридоры. Холодные потоки свистели и гудели во всех щелях, отчего казалось, что весь Небоскреб наполнен заунывным протяжным пением.

На верхнем этаже по обеим сторонам коридора располагались многочисленные двери. За каждой была темнота. Молодой принц даже во мраке шел быстро, он прекрасно ориентировался в своем доме, но внимательно всматривался в полоски света, которые обязательно должны были бы выбиваться из дверных щелей, если бы внутри горел какой-нибудь свет.

Внезапно где-то впереди, совсем рядом с ним послышался неясный шум. Таррейтал насторожился и отпрянул в сторону, но спрятаться уже нигде не мог, все двери были заперты, а до ближайшего поворота оставалось не меньше пары десятков шагов.

Звуки снова повторились, на этот раз еще отчетливей. На этот раз до слуха молодого принца донеслось отнюдь не завывание сквозняка, а неясное зловещее шипение, могильным холодом страха обволакивавшее его судорожно бьющееся сердце. Он издалека услышал нечленораздельную речь лемутов, напоминавшую яростный писк или даже скрежет металла по гладкому стеклу.

Из-за угла показался колеблющийся язык пламени факела, и через мгновение в конце длинного коридора мелькнули серые тени…

Бежать он уже был не в состоянии, так как чувствовал, что от усталости подошвы словно намертво приросли к пыльным полированным плитам пола. Таррейтал встряхнул головой, судорожно схватился за рукоятку кинжала и заставил себя бросить взгляд по направлению к дверному проему.

Зрение его отличалось редкой остротой. Так что, когда он увидел все, через мгновение сердце его наполнилось дрожью возбуждения.

Из тьмы коридора приближались зловещие морды людей-крыс!

Несколько невероятно гнусных рож, слабо освещенных огнем факела, выползали из полумрака. Они постепенно формировались, приобретая четкие очертания злобных живых существ, и явно нацеливались на Таррейтала. Что же, слугам Нечистого повезло, они нашли его так быстро, несмотря на раннее утро…

Зловещие создания передвигались быстро и ловко. Они шли, немного согнувшись и наклоняя вперед продолговатые головы, сидящие на плотно сбитых массивных туловищах. В неясном свете поблескивала гладкая темно-серая шерсть, покрывающая мускулистые тела и топорщились усы, воинственно торчавшие на яйцевидных мордах!

Лемуты не только смотрели порой друг на друга, но и, похоже, что-то говорили, явно объясняясь между собой на своем особом наречии. Из пасти каждой твари вырывались шелестящие, скрипучие звуки, от звучания которых принца каждый раз словно окатывало холодным ужасом.

Голоса их напоминали клокотание. Их звучание напоминало то писк, то шипение речных волн, накатывающих во время волнения белыми бурунами на прибрежную гальку.

Таррейтал чувствовал, что дело не только в его примитивном страхе. Они шли явно целенаправленно, разыскивая спрятавшихся людей с помощью телепатических щупов!

Еще мальчиком принц проходил ментальную подготовку, причем у самого опытного человека в округе, у главного аббата. Фарсманс долгие годы учил всех городских детей, как в случае опасности преодолевать воздействие враждебной воли, и Таррейтал уже лет в десять прилично владел приемами крепкой телепатической защиты.