Хозяин тумана

— Скоро в твоем брюхе успокоится, балбес!.. Скоро ты сам найдешь место в брюхе… у какой-нибудь морской твари… — захохотал капитан, сбрасывая клочья серой пены со своей округлой бороды. — Там тебе будет хорошо… тихо, темно, тепло и спокойно…

Внезапный гнев охватил принца. Его раздирала ярость, злоба на это мятущееся темное море, которое встало неодолимым препятствием на пути, ведущем его домой.

Он не привык сворачивать со своей дороги! Ничто на свете не могло заставить его свернуть, если он уже наметил себе цель!

— Куда нас несет? — проорал Вингмохавишну. — Далеко ли до берега? Когда мы доберемся туда?

— Не зна-аю… — донес до него ветер голос капитана.

В глубине души принц считал, что даже такой страшный шторм никак не может помешать ему. Он пожертвовал многим, чтобы вернуться домой и завладеть властью, чтобы зажить прежней жизнью.

— Когда мы подойдем к Наккуту?

В ответ на его неожиданный вопрос сквозь шум прорвался надрывный хохот капитана.

— Когда мы придем к Наккуту?! Шутник!.. Ни за что бы не подумал, что ты, черноволосый, окажешься таким весельчаком, — ревел бородач и казалось, что даже слезы выступили из его хитрых глаз. — Прах побери мое соленое, волосатое брюхо… Еще никто не смешил меня так, как ты…

— Куда нас несет? — прокричал Вингмохавишну еще раз, совершенно серьезно. — Неужели ты не знаешь?

— Кто же его знает… — донес ветер хрип капитана. — Кажется, буря гонит корабль на юг…

— Нам нужно на север! — возразил принц. — Зачем нам юг?

— Может, где-то там недалеко и север… — снова засмеялся бородатый моряк. — Скоро мы все узнаем…

Бригантину швыряло в разные стороны, как сухую щепку. Судно то ныряло носом, глубоко притапливая прекрасную резную фигуру на бушприте, то глубоко уходило в море кормой, закапываясь в пенистые волны резной балюстрадой полукруглого балкона.

— Рубить мачты!.. Паруса долой!.. — раздался над палубой хриплый рев капитана. — Рубить мачты, бездельники…

Бородатый толстяк кричал изо всех сил, но голос его с трудом пробивался сквозь гвалт разбушевавшегося моря.

Суетливо застучали топоры. Матросы отчаянно боролись с разбушевавшейся стихией, но Таррейтал, привязавшийся к переборке, видел, как они гибнут один за другим.

В ослепительных сполохах молний принц смотрел на смерть, окружавшую со всех сторон. Даже его закаленное сердце невольно сжималось от ощущения собственного бессилия.

Прямо на его глазах кипящая пена захлестнула палубу и, как языком, запросто слизала с борта черноволосого парня. Тот пытался свернуть угол прямоугольного паруса и не заметил опасности.

Когда этого матроса уже уносило в бушующее море, он с диким криком постарался удержаться. Тело его уже было в полете, и он вцепился побелевшими пальцами в просмоленный трос, вроде одного из тех, каким был привязан к своей переборке Вингмохавишну.

Но мало того, что у моряка не получилось спастись. Почти улетев за борт, черноволосый нечаянно захлестнул своей веревкой еще и шею другого моряка, цеплявшегося за резное ограждение. Морской канат обвил горло, как самая настоящая петля. Придушенный тут же захрипел, в ужасе разинув рот, беспомощно хватавший влажный воздух.

Волны обрушивали сбоку такие мощные удары, что непривязанные моряки порой легко улетали за борт. Шум ударов и шипение пены сливался с их дикими, отчаянными воплями…

Корабль взлетел в очередной раз на гребень огромной волны, замер там на секунду и снова почти отвесно рухнул вниз.

— Берегись!.. Берегись!!! — раздирали слух отчаянные вопли. — Берегись!!!

Повинуясь скорее не разуму, а животному, первобытному инстинкту самосохранения, Таррейтал ощутил, что надвигается решительный момент. Он стремительным движением развязал узлы черного, просмоленного троса, удерживавшего его все это время в неподвижном положении, и понял, что через мгновение это делать было бы поздно!

Передняя часть бригантины внезапно задралась кверху. Корабль дрогнул от страшного удара, и бушприт вместе с резным украшением взмыл так, как еще ни разу не поднимался. Послышался страшный треск, скрежет и вопли, заглушаемые диким воем урагана.

Принц ощутил, что его тело легко взмывает в воздух. Его выбросило за борт, и тут же ледяная вода обожгла кожу.

С детства он прекрасно умел плавать, чувствовал себя в воде, как рыба. Но сейчас, во время шторма, в первое мгновение растерялся.

Волны сначала полностью поглотили его. Внезапно исчезли крики и грохот, ветер перестал бросать в лицо пенистую влагу. Вингмохавишну чувствовал, что погружается вниз, в царство забвения и мрака.

Тяжелый кинжал и намокшая одежда тянули его на дно. В ушах раздавался тупой звон и какой-то непрекращающийся тонкий писк, напоминающий монотонное пение кровососа.

Отчаянно хотелось вздохнуть. Хотелось набрать воздуха полной грудью, но ледяная вода обволакивала все тело и перед глазами уже поплыли огненные круги.

Но Вингмохавишну не собирался сдаваться.

Вингмохавишну сжал под водой серебристый диск ментального рефлектора. Тело его, ощутив напор мощного импульса, точно самостоятельно, без участия его сознания рванулось верх, преодолевая упругое сопротивление воды.