Хозяин Туманного замка

— Нет, к сожалению это только предыстория. Всё главное ещё впереди. Эолина отправили на остров, в десять лет был проведён обряд посвящения, он начал учиться, а я благополучно забыл о твоём существовании. У меня и мысли не возникало, что ты могла выжить. Сказать по правде, я думал, что тебя купили в один из публичных домов, где ты не смогла бы выжить. — Он сказал это очень спокойно, хотя чему я удивляюсь? Собственно, именно так всё бы и произошло, если бы мне просто не повезло. — Прошло, наверное, лет пять, с тех пор, как эолин прошёл обряд посвящения. До определённого момента он учился без проблем, с опережением усваивая дисциплины, и с первого раза повторяя самые сложные заклинания, а потом словно отрезало. Он застопорился на середине второго уровня. И всё. Никто из учителей ничего не смог сделать. Вначале я не придал этому особого значения. Такой момент наступает в период обучения у любого мага, обычно, спустя несколько месяцев эта ситуация разрешается сама собой. Но не в этом случае. Мало того, что эолин не усваивал новые знания, он постепенно забывал старые. Я не знаю, сколько времени провёл в библиотеке, пытаясь выяснить причину. Сколько трудов своих предшественников, мне пришлось поднять, пока я не наткнулся на один очень древний труд, посвящённые жизнеописанию Шестого Мастера. — Боги, их ещё и нумеровали? Интересно, а этот Мастер по счёту какой? — Он какую-то часть своей жизни посвятил выявлению магических способностей у детей в раннем возрасте, а одна из глав книги была посвящена описанию магических способностей близнецов. — Их ещё кто-то изучал. В среднем на четыреста родов приходилось только два случая близнецов. — Если бы не этот труд, я бы, наверное и не нашёл ответа на свой вопрос. Шестой Мастер пришёл к выводу, что близнецы связаны друг с другом тонкой ниточкой. Со временем, она распадается, но многие вещи у них до конца жизни будут одни на двоих. Привычки, эмоции, склонность к определённым наукам. Там как-то вскользь упоминалось, что магический дар одного ребёнка связан с магическим даром другого. Конечно, никаких практических подтверждений этому не существовало, но я рискнул предположить, что именно твой магический дар не даёт эолину двигаться дальше. — Я совершенно ничего не понимала, о какой тонкой ниточке он говорит? Да, у нас с братом в жилах текла общая кровь, но кроме этого не было ничего общего. У нас не было ни общих привычек, ни общих интересов, да и что общего у моего дара с его?! Он будущий Мастер, а я никто. — Ты ничего не поняла? Конечно. Помнишь, в самом начале ты читала одну книжку. — Я кивнула. Забудешь её, как же. — Помнишь, там говорилось, что магические способности нужно обязательно развивать, иначе, они могут натворить много бед. — Конечно. — На самом деле, очень редко, но бывают случаи, когда не развитые магические способности начинают „перегорать“. Об этом ты не найдешь упоминания ни в одной книге, это никак не доказано, но поверь мне на слово — существует. Эти способности, за ненадобностью, покидают человека, а вернуть их нельзя. Наверное, в вашей подземной компании было не так мало тех, кто в детстве мог открывать сложные магические замки, а после двадцати не мог даже почувствовать простейшую магическую ловушку. — Нет, их было не много, их вообще не было, до двадцати при моей памяти не дожил никто. — В общем, я предположил, что твои магические способности начинают „перегорать“, и каким-то странным образом, это влияет на эолина. Мне нужно было найти тебя. — Ага, очень простая задача, особенно если учесть, что со своей боевой молодостью я вполне могла погибнуть намного раньше, чем в пятнадцать, да и как найти элитаринку, когда мы годами привыкли скрываться от любой власти. — Это оказалось довольно сложно. Во-первых, я толком не знал, куда ты попала после темницы. Во-вторых, как ты понимаешь, те из вас кто выжил, не слишком горели с желанием разговаривать с любой властью, а Таурман вообще старались обходить стороной. Решение этой не простой задачи мне предложил Первый Наместник, даже об этом не подозревая. — Боги, ради всего святого, только не… — Беспризорники в городе создавали слишком много проблем, и, если лимины вели себя немного скромнее, то элитары, поселившиеся в лабиринте, словно сорвались с цепи. Лимины просили милостыню — вы воровали, лимины стучали в дверь, — а вы по ночам высаживали окна, огревая по макушке не вовремя проснувшихся хозяев.

— Так мы заходили только в свои дома…