Хозяин урмана

– Он называл себя «шул-кэм уятыр аллахына»…

– Что ему было нужно?

– Книга Тенгри и еще культовые фигурки… слуг Тенгри.

– Что он тебе обещал?

– Д-деньги… – в черных от страха глазах промелькнула искра удивления.

Я резко прервал раппорт, выпрямившись и сделав шаг назад. Стало скучно. В глубине души я жаждал древней тайны, мистики, связи времен… Сарыгин оказался обыкновенным мелким обывателем со всеми его пороками и страстишками. Эх!.. И все же.

– Когда вы видели в последний раз Антона Урманова?

– В день… э-э… ограбления, с утра. А в чем, собственно, дело? – К Сарыгину медленно возвращались аристократический лоск и манеры.

– В том, что вы были последним, кто его вообще видел!

– Ничем больше не могу вам помочь.

– Серебряники-то получили, Ильдар Файзуллович? – не утерпел я.

– Что?! – он вспыхнул, вскочил на ноги. – Вы много на себя берете, господин журналист!

– Значит, получили.

– Убирайтесь!

– Ладно. Встретимся у прокурора. – И я злорадно хлопнул дверью, оставив этого хлыща с раскрытым ртом посреди кабинета.

Вообще-то, информации Сарыгин мне дал предостаточно. Как раз, чтобы выкинуть из головы предыдущие версии и вернуться к самой первой, выданной по наитию при полном отсутствии информации.

Вырисовывалась следующая картина. Таинственный «шаман» – или Телгер, как он сам себя называл – охотится за древними обрядовыми раритетами, Сарыгин ему помогает то ли из страха, то ли за мзду, а Урманов пытается помешать. На какое-то время ему это удается, но «шаман» не так прост! Он выслеживает Урманова и забирает раритеты. Но и Антон – парень упорный. Он в свою очередь следит за «шаманом», обнаруживает его в поселке Апрель и становится или свидетелем, или участником попытки проведения некоего древнего обряда, называемого «пробуждением бога». По непонятной пока причине обряд остается незавершенным, а погоня – продолжается.

«Куда же они могли направиться?» – эта мысль не давала мне покоя. Разгадав этот ребус, я найду обоих – в этом я не сомневался. Не хватало информации для определения вектора поисков. И тут, как всегда в такие минуты, меня осенило: материалы, которые запросил Урманов накануне своего исчезновения!

Идея оказалась столь очевидной, что я не откладывая позвонил Анне Нуриевой.

– Вы могли бы мне оказать небольшую услугу?

– Конечно. А в чем дело? Вы нашли Антона?..

– Пока нет, но с вашей помощью надеюсь, что смогу определить, куда он направился.

– Что же от меня требуется?

– Выдайте мне на время те документы, что просил у вас Антон.

– Хорошо… Я как раз собиралась сдать их обратно в архив, но тут вы позвонили.

– Мне везет. Я зайду к вам через часок?

– Да, конечно. Буду ждать.

Изумительной выдержки женщина! Урманову крупно повезло с подругой – такая пойдет на всё, чтобы выручить из беды, ни за что не отступится. Уважаю!..

Анна ждала меня в комнате, уставленной старинными застекленными шкафами, под завязку загруженными книгами, рукописями и папками для бумаг. Комната была большая, с высоким потолком и огромными окнами, но из-за обилия громоздкой мебели казалась тесной и душной. Рабочие столы сотрудников были буквально втиснуты между шкафами – четыре стола боком возле двух окон. Никаких тебе кондиционеров и прочих благ цивилизации – тяжелая пыль и патина ушедших времен.

– Здравствуйте, Дмитрий Алексеевич, – она протянула мне узкую ладошку, но рукопожатие у нее оказалось неожиданно крепким и энергичным.

– Здравствуйте, Аня. Я не очень вас напрягаю своей просьбой?

– Ну что вы! Вот, возьмите, – Нуриева протянула мне бумажный пакет, перехваченный канцелярской резинкой. – Здесь так называемые «памятные тетради» Степана Петровича Крашенинникова.

– А, дневники!..

– Нет, – девушка едва заметно улыбнулась. – Почему-то многие путают… Дневники и путевые заметки ученых восемнадцатого – да и девятнадцатого! – века могут читать только специалисты, потому что фактически эти документы, суть, научные отчеты и наблюдения.

– Но ведь там масса интересной информации!

– Конечно. Для специалистов. Да вот вам для примера, – она взяла со стола раскрытый кожаный фолиант с пожелтевшими обтрепанными по краям страницами, – почитайте!

– «…Это ставшее нам столь полезным животное достигало в длину 8–10 метров и в окружности около пупа – 9 метров», – начал я вслух. – «Вес, по моим расчетам, включая кожу, жир, мясо и внутренности, доходил до 200 пудов. Череп напоминал лошадиный; покрытый шерстью и мясом, он до некоторой степени, особенно губами, похож на голову буйвола. Во рту вместо зубов на каждой стороне две широкие, длинноватые, плоские шаткие кости, из которых одна прикреплена к небу, другая – к нижней челюсти…» И что же это? – спросил я в полном недоумении.

– Здесь подшиты некоторые из путевых отчетов знаменитого биолога-исследователя, участника Великой северной экспедиции Георга Вильгельма Стеллера. В данном случае это – описание легендарной Стеллеровой коровы, открытой ученым во время своих странствий в дальневосточных водах.

– С ума сойти! И что же, они все так писали?!

– Да. Это считалось единственно правильной формой рабочих записей. Могу показать дневники того же Крашенинникова…