Хозяин урмана

На широких поясах размещалось еще множество полезных в походе мелочей, включая коротковолновую рацию, нож и радиомаяк. У Олега, кроме того, висела кобура с пистолетом, а над левым плечом моталась антенна спутниковой связи.

Короче — коммандос, блин!

Однако все ернические мыслишки вылетели у меня из головы уже спустя час от начала нашего похода. Скупость географических сведений о маршруте движения группы Крашенинникова сильно осложняла поиски. Было известно, по сути, только то, что высадились они где-то недалеко от устья речки Нижняя Терсь и должны были двигаться в меридиональном направлении, да и то только до определенного момента, пока проводник не свернул на тайную тропу к капищу. А ведь она и была целью наших поисков!

Иголка в стоге сена при таких условиях выглядела бревном на футбольном поле. И все же мы начали поиски.

Погода стояла пасмурная, но без дождя. И это обстоятельство было нам на руку. Из записей Крашенинникова следовало, что весь первый день они двигались вдоль Терси, которая в своем нижнем течении извивалась по распадку, делясь на множество мелких рукавов. Исследователи заночевали возле нее и лишь на следующий день свернули на север, к хребту. Учитывая это, мы с Ракитиным десантировались в двенадцати километрах выше устья Терси, у подножия невысокого, но достаточно крутого лесистого кряжа.

— Похоже, отсюда они и начали подъем, — сказал я, разглядывая склон в бинокль. — Направление почти точно на север.

Олег развернул карту-двухверстку, поводил по ней пальцем, хмыкнул.

— Они могли пройти еще дальше, около четырех километров, вот до этого распадка с ручьем, и двинуться вдоль него.

— Вряд ли, — пожал я плечами. — У Крашенинникова ничего не говорится про ручей, а он был мужик педантичный.

— Ну, все же ты читал не его отчеты, а что-то вроде личного дневника, — вздохнул Ракитин, пряча карту. — Поэтому будем доверять не записям, а здравому смыслу.

— И что же он тебе говорит?

— Что ребятки действительно полезли на кряж где-то здесь. Судя по «красочным» описаниям их восхождения…

— Тогда вперед, инспектор! — сказал я, пряча улыбку.

— Только после вас, Холмс! — осклабился Олег.

Подъем на, в общем-то, несложный, по туристическим меркам, холм, высотой каких-нибудь полсотни метров, тем не менее отнял у нас часа три. Дело сильно осложнялось тем, что лесистые склоны оказались сплошным буреломом, вдобавок среди мхов и травы, составлявших подлесок, то тут, то там подворачивались крупные оследки — обломки породы, заброшенные сюда когда-то сходом весенних снегов. Эти камни, почти целиком прикрытые моховым одеялом, стоило на них ступить, тут же показывали «зубы». Мхи разъезжались, и наружу высовывались острые ребра, так и норовившие поддать нам по коленям или заднице — в зависимости, на какую точку мы приземлялись.

— Если так пойдет и дальше, — заявил, отдуваясь, Ракитин, — мы будем тут корячиться не один день.

Он уселся на срезанную макушку очередного оследка, снял с пояса флягу, сделал мощный глоток. Я, не садясь, последовал его примеру. Речная вода слегка отдавала химией, но оказалась вполне пригодной — волшебные таблетки делали свое дело.

— У нас нет даже суток, Олежек, — сказал я, возвращая флягу в подсумок. — А тебе настоятельно советую не курить во время подъема.

Ракитин свирепо зыркнул на меня, но сигареты спрятал обратно в нагрудный карман комбеза.

— У меня скоро уши опухнут и отвалятся, — проворчал он, поднимаясь.

— Уши у тебя нормального размера, — успокоил я. — Никаких признаков деструкции.

Поднявшись еще на десяток-два метров по вертикали и отмахав при этом метров пятьсот, мы неожиданно вышли из леса. Теперь перед нами вправо и влево возвышался каменистый откос, поросший лишь кое-где темно-зелеными куртинами камнеломки и тонкими плетьми вьюна.

— Что, и туда полезем? — нахмурился Олег.

— Не сразу, капитан, не сразу, — снисходительно ухмыльнулся я. — Сначала подумаем, в какую сторону могли пойти Крашенинников сотоварищи.

— Да в любую! — обреченно махнул рукой Ракитин. — Димыч, это чистой воды авантюра! Не найдем мы никого и ничего!

— Надо, Олежек, надо, — ободряюще хлопнул я его по плечу. — Думаю, нам нужно двигаться вправо…

— Почему?

— Потому что у Крашенинникова записано, что они двигались после ночевки сначала еще вдоль реки и только спустя час свернули к кряжу, а мы с тобой сразу двинули в гору. Теперь надо внести поправку. В лесу это сделать было проблематично, зато сейчас…

— Ладно, посидим немного. Или лучше перекусим?..

— Не хочу. Ешь, а я осмотрюсь тут.

Ракитин снял ранец и принялся рыться в нем, а я стал внимательно осматривать в бинокль правую часть склона. Через пару минут я окончательно убедился, что мы на верном пути. Примерно в километре от того места, где мы находились, склон заметно поворачивал к северу, а дальше на восток продолжался только метров через пятьсот-шестьсот. Вполне вероятно, что я увидел устье того самого распадка, о котором писал Крашенинников. Во всяком случае, проверить нужно было обязательно.

Я вернулся к жующему Ракитину.

— Заканчивай набивать утробу. Я, кажется, нашел дорогу.