Хозяин видений

Они ждали нас с Дэном у подъезда. Ира — цветущая, сияющая, в ярко-синей блузе с воланами и румянцем на гладких щеках. И Крег — ее неуловимая тень. Плавные движения, полуулыбка, умный взгляд. Возможно, если бы браки хищных можно было разрывать, он бы стал Ире отличным мужем. Но законы писались не нами и не нам их разрушать…

— Ты здесь, — шептала я, обнимая подругу, — приехала.

— Ну, обещала же! — Ира отстранила меня и внимательно посмотрела в глаза. — Мальчики, поболтайте здесь немного. Нам с Полиной кое-что обсудить нужно. Наедине.

Она потащила меня наверх. Яростная, упрямая, энергичная. Я уже и забыла, насколько она заряжает позитивом. Рядом с Ирой дышалось легче. И легче было осознавать, что мне в скором времени придется сделать.

Я никогда не желала власти, всегда сторонилась ее. Да, приходилось участвовать в интригах Филиппа и даже быть оружием в достижении задуманного — ведь именно меня Тан использовал, чтобы Влад посвятил его в атли. Но самих этих стремлений я никогда не понимала. Женщине сложно понять. Даже Ира, будучи наследницей митаки, отказалась от прав на пост вождя ради любимого мужчины.

Только вот… к чему это привело? Живет в изгнании. Часть атли и навеки отщепенка. Гордость не позволяет смириться и простить. Любовь не позволяет отречься, быть счастливой с кем-то другим. Уверена, Крегу было бы плевать на статус Иры. Он так на нее смотрел, что сомнений не возникало. Ира нравилась жрецу андвари. Возможно, настолько, что он готов был… Впрочем, на такое редкий мужчина готов ради женщины.

— Зря ты приехала, — угрюмо сказала я и покачала головой. Квартира швырнула в лицо воспоминания о прошлой ночи, всколыхнув в душе волнение. Наверное, я уже никогда не смогу чувствовать себя здесь в безопасности. Впрочем, и не придется — в ближайшие несколько лет мне суждено жить у скади. — Влад узнает, что ты здесь… с Крегом.

— Он знает, — спокойно ответила Ира. В глазах — не то горечь, не то облегчение. Возможно, она и сама не знает, как быть. Что делать дальше. Потерянная сильная девочка. Такой мне предстояло стать. — Поселились мы, конечно, в гостинице — приехать к атли было бы верхом наглости. Но он в курсе.

— Как в курсе?

В грудь плеснули кипятком. Ведь сама произнесла его имя и ничего не почувствовала. Ничего, кроме тревоги за подругу. А ее это безличное «он» ускорило пульс.

— Влад приезжал ко мне в Москву. Мы говорили. И поняли друг друга. — Она горько улыбнулась, отбрасывая темные, тяжелые пряди за спину. — Я не нужна ему, Полина. Была нужна — для дела. Но никогда он не видел во мне женщину. Друга, да. Соратника — бесспорно. Стену, за которой он может укрыться от собственных эмоций. Но не женщину. Так зачем держать?

— Ира…

— Нет, все хорошо, правда. Неопределенность убивает. Да и горькая правда всегда лучше, чем сладкая ложь. Влад никогда не хотел меня по-настоящему. Но достаточно уважает, чтобы сказать это в лицо.

— Влад и сам не знает, чего хочет, — пробормотала я, отворачиваясь. Налила воды в чайник, включила. Унять дрожь в пальцах удалось не сразу. В памяти всплывали обрывки прошлого. Резкие слова. Яростный взгляд. Последний сожженный мост на реке, где нет брода.

И я впервые поняла, что окончательно свободна. Путы упали с плеч, легкие раскрылись, и я дышала полной грудью. Только вот свобода всегда идет рука об руку с одиночеством.

— Он знает. Только вот понял поздно, — усмехнулась Ира. — Поздно ведь, Полина?

— Поздно, — кивнула я.

Теперь уже точно. У меня будет ребенок от Эрика, да и в сердце место лишь воспоминаниям. Карамельный кен. Прозрачный взгляд. Шершавые пальцы, касающиеся щеки. Ямочка на подбородке, покрытом легкой щетиной. Она колется, когда Эрик целует. Щекочет шею. А он смеется, хрипло, завораживающе. И мне не хочется, чтобы он прекращал. Пусть бы смеялся всегда, а не хмурился, как там, у портала. Там он злился и выглядел несчастным. Совершенно не похожий на того, кто достиг главной цели в жизни. Тот, у кого ее отняли.

Но Эрик был достоин кана. Знаний, которые он давал. И будущих — светлых, совершенных миров, где не будет сомневающихся девочек и интригующих сестер.

Я не хотела стирать воспоминания. И тем более, не имела права их осквернить. Я любила Эрика. Люблю. И буду любить. Всегда.

— Мне придется уехать. Надолго. Возможно, на год. Но я вернусь, обещаю.

— Это из-за него? Из-за того мужчины, с которым ты была? — Светлые глаза воительницы вскрывают душу, обнажают пласт за пластом. А мне не хочется показывать. Это — только мое. Личное. И все еще болит. Сочится сукровица из раны и тут же берется свежей коркой.

Я вновь отвернулась.

— Частично.

— Он хотя бы стоил того? — спросила Ира, и я уловила иронию в твердом голосе подруги.

Она любила Влада. Любит. И не верит, что кто-то может излечить от этой любви. Ласковый вождь андвари не поможет утолить тоску, лишь затереть ее. Ему можно позволить быть рядом, когда рядом нет того, с кем осталось сердце.