Хозяин Вороньего мыса

Путники отправились дальше. Еще с час они ехали вдоль берега Сены, готовые отразить нападение разбойников.

Однако враги не встретились им на этой дороге. Наконец один из солдат издал крик и указал рукой направо. На маленьком холме с видом на реку стояла небольшая неуклюжая хижина, из отверстия в крыше поднималась тоненькая струйка дыма. У порога паслась только одна лошадь, рядом с ней никого не было.

– Где же Ньяль, конь дяди Ролло? – удивилась Ларен. – Я не вижу его, Рогнвальд, – обернувшись к Меррику, она пояснила:

– Ньяль – огромное животное, семнадцати вершков в высоту. Мой дядя может ездить верхом только на нем, если он сядет на другую лошадь, ему придется волочить ноги по земле.

– Итак, Рогнвальд? – произнес Меррик, и рука его потянулась к рукоятке меча.

Рогнвальд озадаченно нахмурился, но внезапно лицо его просветлело:

– Вон жеребец, пасется там, под дубом. Это Ньяль.

– Пошли, Меррик, – весело позвала Ларен, – пора нам повидать колдуна.

Она спрыгнула с лошади, не дожидаясь помощи, и поспешила ко входу в маленькую хижину. Меррик хотел крикнуть, остановить ее, но не сделал этого. Слетев с коня, он бросил поводья одному из воинов и поспешил вслед за женой. Викингу пришлось наклонить голову, чтобы не удариться о притолоку, покрывшуюся многолетней копотью. Внутри было совсем темно, и прошло несколько мгновений, прежде чем глаза Меррика привыкли к темноте. Когда он сумел разглядеть, что творится внутри, то вздрогнул от изумления. В помещении было невообразимо грязно, в застоявшемся воздухе витали запахи протухшей пищи, немытых тел, зимовавших в доме животных, но возле очага, служившего центром комнаты, сидел старик с длинной белой бородой и в длинном белом платье, необычайно красивом и чистом. Хозяин поднял голову и поглядел на Меррика:

– Ты ее муж? – спросил он.

– Да, я Меррик Харальдссон из Мальверна.

– Из Мальверна, в Вестфольде, – негромко подхватил колдун, помешивая палкой уголья в очаге. – Вестфольд – красивая страна, но Харальд Прекрасноволосый будет еще долго править ею. Ты догадываешься об этом, викинг? Он – долгожитель, не хуже Ролло.

– Меня это ничуть не беспокоит.

– Ты взял себе жену, в жилах которой течет кровь многих благородных мужчин и женщин. – Старик словно не обращал внимания на Ларен, хотя она стояла совсем близко от него и, словно зачарованная, не могла отвести от него глаз, однако не произносила ни слова. Меррик сделал еще один шаг вперед, но колдун остановил его движением руки.

– Оставайся, где стоишь, викинг, не то ты потревожишь пламя. Я как раз подбросил свежих веточек, и сейчас огоньки, угольки и зола расскажут мне всю правду.

Меррик тем не менее подошел вплотную к старцу.

– Ответь мне, старик, где сейчас Ролло?

– Пришел и ушел.

– Его лошадь, Ньяль, осталась здесь.

– Герцог купается в реке. Я дал ему мазь, чтобы вылечить суставы, а потом велел смыть ее с себя в реке. Сейчас он там, на берегу Сены.

– А теперь ответь, кто ты такой?

– Я? – Сверкающий взгляд черных глаз пытался, казалось, проникнуть в самую душу Меррика. – Ах, да, – произнес он, хрипло расхохотавшись. – Ты мне не доверяешь! Я не сержусь на тебя, викинг. Ты только погляди на свою жену. Она тоже не верит мне, но гораздо хитрее тебя, зорко следит за мной и – ты-то и не заметил! – прячет нож в складках своего платья.

– Ты прав, – холодно подтвердила Ларен. Она подняла руку, обнажив длинный нож с рукоятью, хитроумно изукрашенной слоновой костью, и с узким лезвием – такое оружие легко пробьет насквозь грудь воина, и между лопаток выйдет наружу окровавленное острие. – Ты не тронешь моего мужа. Попробуй только, и я убью тебя.

Меррик изумленно уставился на свою жену. Он и понятия не имел, насколько тревожно провела Ларен последние дни, а ведь он так старался уберечь ее от страшных подозрений, внушить Ларен уверенность в безопасности. И опять Меррик недооценил жену и снова поклялся себе, что подобную ошибку совершает в последний раз. Он подошел и встал рядом с ней.

– К тому же она беременна, – продолжал старик, на которого угрозы Ларен не произвели ни малейшего впечатления. Во чреве у нее дитя, а в руке нож. Ты стала очень отважной, Ларен, отважной и любящей. Ролло сказал мне, что Таби жив. Он был чудным малышом, толстым, улыбчивым, всегда смеялся, и мне это очень нравилось, хотя десны у него были еще голенькие, беззубые. Он, бывало, тянул ко мне свои ручонки, и у меня голова шла кругом от счастья. А потом все переменилось, и мне пришлось бежать. Ролло нашел для меня это убежище.

Меррик увидел, как Ларен пошатнулась, точно ее ударили, и сильно побледнела. Меррик прижал жену к себе:

– Тебе плохо?

– Нет, – ответила она, не сводя глаз с колдуна. Внезапно старик поднялся с грубо сколоченного стула и расправил белые складки своей одежды.

– Это ты, да? – тихонько спросила его Ларен. Меррик посмотрел на нее, на старика:

– Что ты говоришь, родная?

– Это мой отец, – ответила она, вырвалась из объятий мужа и, обойдя очаг, вплотную подошла к старику, который, впрочем, выглядел теперь не таким уж древним – он стал во весь рост и оказался очень высоким.