Хозяин замка и окрестностей

Антон поморщил лоб, в его памяти всплыл образ человека с добродушным лицом с крупным мясистым носом.

— Вот, твой отец стрелял в него. Из ружья, я был в десяти метрах, и не успел бы выхватить оружие у него из рук. Приспичило отойти, отлить в кусты. Зараза. Поссорились они, ну как поссорились, обычная дружеская пикировка по работе. Как хуями обычно меряются, чтобы марку держать, но тут Евгешка с дури ляпнул что-то про твою мать, пьяный был. Отец схватился за ружье и выстрелил, ранил его в руку. Никто от него такого никогда не ожидал! Тут он опять ружье поднимает и целится уже в голову, Владимирцев закричал и выстрелил ему в живот. Печень задело, большая кровопотеря, даже не довезли до больнички.

У Антона на лице заходили желваки, но он по прежнему молча слушал. Дядя Миша спросил самого себя.

— Почему как назло они ружья не разрядили, отстрелялись же все уже? Вот как это, а?

— Где он?

Майор опять внимательно посмотрел на паренька, который вырос на его глазах.

— Нет его, неделю назад пришло известие, мертв. Мы тогда конечно руководству доложили, как дело было. Посуди сам, твой отец первый стрелять начал, чертовщина какая то, а у нас не дикий запад, да еще офицеры милиции! Оформили как несчастный случай, Евгению руководство предложило на выбор: или уволится или перевестись. Перевели в Дагестан, народ там другой, вот и нет перспективного подполковника полиции пятый день. Так вот!

— Все тему закрыли, я тебе все рассказал, как было все на самом деле. Ты парень взрослый и самостоятельный, должен знать. Отец был у тебя замечательным человеком, мы все гордимся им. А теперь, если не передумал у нас работать, пойдем представлю тебя...

Арифф поморщила красивый лобик, словно она была чем то расстроена, или вспомнила неприятный момент. Девушка наклонилась к кувшину с узким горлом, и запустив в него свою тоненькую ручку, достала голубой, попискивающий комочек слизи. Она облизнула его краешек, прежде чем откусить маленький кусочек, смакуя во рту приятный терпкий вкус.

Мать Нины в одной прозрачной ночной рубашке расчесывала короткие волосы у зеркала, она наклоняла при этом голову в сторону и поглядывала на пришедшего мужа, только что перекурившего на балконе перед сном. Через десять минут они лежали рядом, одеяло было сброшено на пол, ее ночнушка скомкана и задрана выше живота. Левая рука мужа, покрытая рыжими густыми волосами привычно лежит на ее гладко бритом лобке. Пальцы с синими татуировками крестов и колец перебирали губы, мяли мягкую, только что потребленную пухлую плоть и по одному проникали в скользкую щель. Она знала, что некоторые не любят чтобы их гениталии трогали после секса, но ей нравилось именно так, когда— то давно она сама клала его ладонь на свое лоно. Так это стало привычным их занятием после редкого теперь секса. Беременность дочери пробудила их чувства, немного угасшие в последнее время.

— Что сказал врач?

— Вторая неделя, ты правда считаешь, что ей можно рожать в таком возрасте?

— В каком возрасте? Посуди сама, а если будет осложнение после аборта, ты хочешь повторения нашей истории? Будет ждать чуда до сорока лет? Мы не хотим пожелать такого нашему единственному ребенку.

— Не сломаем мы ей этим жизнь? Проблемы с учебой, замужеством...

— Скорее наоборот, теперь больше думать головой будет, да и случайный человек с ребенком замуж не позовет. Пусть учится, ребенка сами воспитаем, он ей ничем не помешает. Главное здоровья чтобы хватило, сколько там нам осталось...

Женщина встала и первым делом подошла опять к зеркалу, расчесать растрепанные волосы, муж подошел к ней сзади.

— Подними.

Она послушно подняла край прозрачной рубашки, одевать которую он всегда требовал перед сексом. Ему нравилось лапать ее груди через тонкую, скользкую ткань, мять живот и тощий зад своими сильными руками. Он шлепнул ее ощутимо ладонью по жопе и поцеловал в губы, прежде чем идти в ванную, обмыть член под краном в раковине.

Нина лежала в своей комнате на левом боку, в позе эмбриона, который уже развивался у нее внутри. Малюсенький, меньше миллиметра комочек клеток, через три недели у него забьется свое сердечко. Девочка держала в руке телефон и смотрела на удачную фотографию с вечера в школе, где они так красиво танцевали вдвоем с Андреем.

За стеной ее родители шумно занимались любовью, от этих звуков хотелось еще сильнее сжаться под одеялом и обнять плечи руками.

Я пришел в себя в своей комнате, откуда пятнадцать минут назад ушел в мир покрова. Я так же лежал на левом боку, сжавшись как эмбрион и прижимал руками к животу выключенный шлем, с болтающимся шнурком. Для перехода между мирами мне уже не нужно было его ни только включать в комп, но даже одевать на голову. Я просто брал его в руки. Откинул одеяло и натянул трико, мне хотелось есть, я нервничал и хотел снять стресс поеданием большого бутера с колбаской.

Глава 37. Раб системы