Хозяин замка Монте-Кристо

Ценой драгоценного алмаза стоимостью пятьдесят тысяч франков он выпытал у Аллю имена доносчиков. Потом он, никем не узнанный, поступил в кафе Лупьо в качестве лакея.

Через несколько дней один из доносчиков был найден убитым ударом кинжала. На кинжале было выгравировано: «Номер первый».

На следующей неделе другой был отравлен. На его гробу оказалась надпись: «Номер второй».

Подозрение пало на Лупьо — это были его ближайшие приятели. Посетители стали сторониться его кафе, и Лупьо разорился. Он опустился, запил, жена его умерла с горя.

Вечером, после похорон жены, Лупьо встретил Пико в Тюильрийском саду. Тот открылся Лупьо и вонзил ему кинжал в сердце.

В этот момент Пико схватили, связали, заткнули ему рот и затем перенесли в подземелье. Это было сделано по наущению Аллю: алмаз, который он получил от Пико, возбудил его алчность. И он все время следил за мстителем, надеясь завладеть его огромным состоянием.

Пико был посажен на цепь. Аллю сказал, что не собирается его убивать и что будет даже хорошо его кормить, но за каждый обед пленник должен платить по двадцать пять тысяч франков.

Так как его жестокая месть была завершена, Пико уже ничего не оставалось в жизни. Он умер от голода, так и не сказав, где спрятано его богатство.

На смертном одре Аллю открылся священнику, который сообщил об этом в префектуру. Так эта история попала в полицейский архив…

Если сравнить историю из полицейского протокола с романом «Граф Монте-Кристо», то станет ясным творческий метод Дюма. В истории Пико есть почти все мотивы романа, и Дюма оставалось лишь усложнить интригу, добавить новые эпизоды, быть может заимствованные из других источников, расшить эту грубую ткань золотым узором… Но ни в одном протоколе он не мог найти характеров, которые составляют главную прелесть романа. Подлинный талант Дюма раскрывался не в приключениях его персонажей и даже не в ярких картинках, нарисованных его мастерским пером. Мы считаем Дюма большим писателем потому, что он создал блестящую галерею таких героев, как граф Монте-Кристо — во всех его превращениях, Мерседес, Фернан, Данглар, Вильфор, Нуартье, аббат Фариа, Бертуччо, — галерею, которая живет и не меркнет вот уже больше столетия!

В истории Дюма предпочитал эпохи беспокойные, смутные, бурные, потому что они порождали сильные, действенные характеры. А то, что писатель всем другим краскам предпочитал черный и белый цвета, лишний раз свидетельствует, что это не картинки французского художника Мейсонье, который к каждому своему полотну прилагал лупу для его рассматривания, но мгновенные впечатления человека, находящегося в упоении битвой.

Нельзя рассматривать романы Дюма как историю Франции в художественных образах, как сделал один исследователь, расположивший все его произведения в хронологическом порядке описываемых в них событий. Нет, Дюма писал не только о Франции, у него есть исторические романы и о России («Учитель фехтования»), и об Италии, и об Англии (два романа о Робине Гуде), да и задача его совсем иная. Но для современного читателя они могут служить волшебным ключом к библиотеке истории. Он запомнит из его романов имена, последовательность главных событий, проникнет в дух эпохи. И, когда он перейдет к более серьезным и даже специальным книгам и отсеет верное от случайного, он, несомненно, добром вспомнит того, кто дружески взяв его за руку, ввел в этот яркий и удивительный мир.

10

Александр Дюма прожил большую, пеструю жизнь. Он был человеком добрых намерений, большого, свободного сердца и демократических убеждений.

Его детство было овеяно отблеском революционного пламени, и этого он не забывал всю жизнь. Он принимал участие в июльской революции 1830 года; сочувствовал освободительному движению во всех странах; ему были ненавистны рабство и национальное угнетение.

Но во всякой революции его привлекала больше внешняя сторона: знамена, факелы, баррикады, революционные песни, а не их социальный смысл. Всякая революция была для него как бы продолжением бурных и неистовых религиозных войн XVII столетия между католиками и гугенотами или завершением блестящих и победоносных наполеоновских походов.

Он принял деятельное участие в февральской революции 1848 года. В то время Дюма был командиром национальной гвардии Сен-Жермена. В решающий момент восстания он появился в мундире на Королевском мосту в сопровождении четырех или пяти гвардейцев, выкрикивая слова команды и жестикулируя так неистово, как если бы он командовал целой армией. Он прибежал в палату депутатов как раз тогда, когда народ требовал свержения короля и изгнания Орлеанского королевского дома. После перестрелки на Бульваре Капуцинов, где было много убитых, Дюма в знак траура закрыл свой Исторический театр.

Спустя несколько недель он посадил перед зданием театра «дерево свободы». Оркестр Варнея, разместившийся на балконе, давал бесплатные концерты, и толпа танцевала на улице, перед театром, до четырех часов утра. Все это было точным воплощением того, как Дюма представляет себе революцию.