Хозяин зеркал

– Странно, – сказала девушка. – Мне кажется, в детстве я его понимала. А теперь – звон и звон.

– Он восхищается собой, – перевел Кей. – Говорит, какие у него замечательные глаза, нос и особенно голос, мелодичный и музыкальный.

Герда не улыбнулась. Кей пересек комнату и, присев на корточки перед креслом, заглянул своей гостье в лицо:

– Что с тобой?

– Ничего, – ровно проговорила Герда. – Со мной тоже все замечательно. Мне очень хорошо и спокойно.

Кей взял ее руки в свои ладони, подержал и отпустил. Девушка аккуратно сложила руки на коленях.

– И пальцы у тебя холодные. Ты, часом, не заболела?

– Нет, милый Кей. Мне очень хорошо, правда. Я сейчас еще немного посижу и пойду домой.

– И что ты там будешь делать?

– Ждать Иенса, конечно. Я знаю, что его похитило мерзкое насекомое с сетчатыми глазами. Оно прикинулось Иенсом, хотело меня обмануть. Но я разгадала обман. Поэтому я буду тихо-тихо сидеть и ждать, когда вернется настоящий Иенс.

Кей присвистнул и испытующе вгляделся в лицо Герды.

– А потом, – продолжала она, не замечая, – я найду Джейкоба, и мы все вместе вернемся в Долину. К бабушке.

– К бабушке?

– Да. Она ведь нас ждет.

– А ну пойдем!

– Куда?

Не отвечая, Кей схватил Герду за руку и потащил к двери. Пугало протестующе забренчал. Молодой человек обернулся и рявкнул:

– А ты вообще заткнись, мешок самовлюбленный!

Они миновали несколько лестниц, когда Герда наконец попробовала освободиться.

– Куда ты меня тащишь?

– Ты хотела найти Джейкоба? – бросил Кей, не оборачиваясь. – Я тебе покажу Джейкоба.

– Разве он здесь?

Юноша пинком распахнул неприметную дверцу и втолкнул свою спутницу в кладовку. Щелкнул выключателем. Под потолком вспыхнула тусклая лампочка, и свет ее отразился в двух зеркалах с обугленными рамами.

– Ой, – сказала Герда, – это же зеркало Гарсиа. Он им так гордился…

– Вообще-то это зеркало Королевы. А теперь мое. Встань сюда.

Герда послушно встала перед высоким зеркалом. Вгляделась в его холодную глубину и радостно вскрикнула. Рядом с ее отражением, бледным и неуверенным, маячил мальчишка лет двенадцати. Сероглазый, с волосами цвета соломы, он смотрел из-за стекла на настоящую Герду.

– Джейкоб! – вскрикнула девушка, бросаясь к зеркалу.

Пальцы ее коснулись гладкой поверхности. Мальчик с той стороны тоже приложил ладонь к стеклу, но разделяло их нечто большее, чем расстояние или время.

– Джейкоб… Но почему он совсем не вырос? Он точно такой же, как двенадцать лет назад…

– Логично, – едко сказал Кей. – Мертвые не растут, а твой Джейкоб уже двенадцать лет как умер.

Герда развернулась. В глазах ее блеснули слезы.

– Неправда! Ты все врешь! Джейкоб вернется. И Иенс вернется. А ты заодно с этим… с тараканом!

Кей закатил глаза. Девушка развернулась и, взметнув юбками, кинулась прочь из комнаты. Покрутив пальцем у виска, молодой человек снова обернулся к зеркалу. Он провел по стеклу пальцем, и след сложился в инеистый узор. Семь букв: TRNL PWR[24].

Глотая слезы, Герда сбежала вниз по лестнице. Эхо ее шагов гулко отдавалось в доме, пустом и просторном. На последнем пролете навстречу девушке выступил Фрост.

– Собираетесь на прогулку, фрекен? Возьмите шубу, на улице сегодня морозно.

Герда покорно позволила слуге накинуть ей на плечи теплую шубейку. Фрост, поклонившись, распахнул дверь, ведущую в сад.

Девушка ступила на крыльцо, и ее ослепило сияние солнца. Солнце искрилось в заиндевевших кустах, на обледеневших прутьях ограды, и семь украшающих сад статуй весело лучились под солнцем. В этом торжествующем блеске лицо Гордыни утратило обычную надменность и стало просто гордым, Алчность скромно потупила глаза, а Чревоугодие казалось добродушным толстяком, хлебнувшим лишнего на деревенской ярмарке.

Приглядевшись, Герда поняла, что к семи статуям прибавилась восьмая. Правда, эта восьмая была не изо льда, а из свежего снега. Пожилой мужчина с военной выправкой, в мундире, при треуголке. Статуя была почти закончена, и скульптор – точнее, скульпторша – наносила последние штрихи.

Госпожа W нынче утром была в шелковой, распахнутой на шее рубашке – явно с чужого плеча, потому что подол доходил юной особе до колен, а рукава пришлось подвернуть. Кроме рубашки и здоровенных черных ботфортов, из одежды на Госпоже ничего не было, зато во рту торчала нераскуренная черная трубка. Прикусив чубук белыми зубками, Госпожа украшала мундир статуи пышными эполетами. Снег, мелкий и крошащийся, в пальцах Госпожи легко таял и слипался плотными комьями.

Герда нерешительно приблизилась и остановилась за спиной художницы.

– Здравствуйте.

Госпожа обернулась, вытащила изо рта трубку и хмуро ответила:

– И тебе не хворать.

– Очень красиво, – вежливо сказала Герда. – Это какой грех?

Госпожа W усмехнулась:

– Да всех понемногу, наверное. Хороший был старикан. Граф Роган фон Вольфенштауэр, проживший достойную жизнь и получивший в награду глупую смерть. Конечно, весной мы над его могилой поставим курган. Все ветераны бросят по камню и все такое. А пока пусть здесь стоит.

По саду пронесся ветерок, взметнув поземку. Герда поежилась и только тут обратила внимание на легкий наряд собеседницы.