Хозяин жизни

Помню, как Ванька радовался, когда в позапрошлом году закончил Медицинскую академию, ту же, которую заканчивал и я. Хорошо помню своё чувство счастья и гордости за него! Завершил курс он на отлично, и вряд ли на этот результат повлияло, что я, старший брат, одновременно с лечебной практикой там преподаю. Хотя фамилии у нас разные – у него по нашему общему отцу, а у меня по моей матери, – все те, кто с нами общаются, знают, что мы братья, и академия не является исключением. Помню, как горячо его поздравляли. Причём не только друзья и родственники, но даже маститые профессора. Думаю, если существуют люди, созданные быть врачами, то в первую очередь это мой братишка. Персонал и пациенты нашей больницы, где он начал работать несколько лет назад ещё в качестве массажиста, очень уважают и любят доктора Серёгина, несмотря на его молодость. В медицинской практике при лечении своих пациентов Ванька, так же как и я, использует биоэнергетические воздействия. Когда-то давно, заметив у братишки интерес ко всему, что связано с такими проявлениями, я стал развивать имеющиеся у него очень неплохие способности (ведь не зря же мы братья!), и теперь он многое умеет делать сам. Ещё не имея диплома, он уже был хорошим специалистом в некоторых областях, требующих биоэнергетического вмешательства. Теперь же успешно осваивает гипноз и некоторые другие техники. В моём семействе Ванька – самый желанный гость. Для моих мальчишек приход дяди Вани всегда праздник, а Даша, моя жена, давно относится к нему, как к своему брату. Когда у нас случаются какие-то внутрисемейные размолвки, она молча собирается и едет в гости к Серёгиным, а потом, конечно, я огребаю от братишки по полной…

Ну вот, кажется, и приехали.

* * *

При приближении нашей машины больничный шлагбаум сразу поднимается, и мы подъезжаем к приёмному покою. Паркуемся рядом со стоящим здесь полицейским «Уазиком».

– Здравствуйте, Александр Николаевич, – почтительно здороваются капитан и лейтенант. Пожимаем руки. – Тут у вас ЧП…

– Знаю! Что собираетесь делать?

Переминаются с ноги на ногу.

– Делать-то что будете с… этим… – я нетерпеливо повторяю вопрос.

– Да он, оказывается, сын… – мямлит старший наряда, и следует ссылка на некоего руководителя одной из крупнейших в стране корпораций.

– Ну и что?

– Те парни, которые привезли его сюда, когда нас увидели, скорее всего сразу связались с папашей и сообщили про вызов полиции. Вон, видите, их машина за шлагбаумом стоит? Ну а тот, наверно, позвонил к нам в Управление. А дальше…

– Понятно! – резко обрываю этот лепет. Похоже, рассчитывать на правоохранителей – дело тухлое.

Бросаю взгляд на нашу гостевую стоянку. Там около шикарного «Лексуса» топчутся двое парней.

– Вы простите, Александр Николаевич, – бормочет капитан, – но ведь мы должны подчиниться приказу!

– Что за приказ?

– Не заниматься мелочами, то есть разным мордобоем. Мол, есть дела поважнее. А за этим, как сказали, его отец кого-то послал…

Повисает пауза, ведь ни у полицейских, ни у меня на данный момент нет решения, как поступать дальше.

– Так, нам-то что сейчас делать? – старший наряда этими словами подтверждает мои мысли и явно ждёт указаний.

– Ждать здесь! Я пошёл разбираться.

Прекрасно понимаю, если бы не иногда оказываемая мной местной полиции помощь в виде использования моих способностей при раскрытии серьёзных дел и вследствие этого давно возникший доверительный уровень взаимоотношений, то после звонка «сверху» они бы повернулись и уехали, выполняя прозвучавший приказ. Сейчас именно уважение местными полицейскими доктора Елизова не даёт им этого сделать. Моя же цель – заставить их дать делу ход, то есть задержать виновника за совершённое хулиганство. Только сначала надо самому всё посмотреть и во всём разобраться.

Светлана Сергеевна встречает меня в приёмном покое.

– Александр Николаевич, Ваня сейчас в триста двадцатой. Вот, посмотрите снимки, – и протягивает конверт. – Ну и ещё, как я говорила, сотрясение у него.

– А пациент с сердечным приступом?

– В реанимации. Там всё более-менее…

Вынимаю один за другим снимки и смотрю их на свет. Нос сломан… Лицевая кость тоже. Смещение тоже есть… И ещё есть сомнения насчёт лицевой кости справа.

– А виновник где?

– Тот спит в смотровой. Он же совсем пьяный!

– Что у него с лицом?

– Поверьте, ничего страшного. Могли бы и в домашних условиях такую ссадину обработать. Но его сюда привезли такие же пьяные, как и он. Ничего не соображали! Сама не понимаю, как вообще эти парни смогли доехать сюда без приключений.

– Думаю, они найдут их здесь.

– Александр Николаевич… – Светлана Сергеевна укоризненно качает головой.

Всё понимаю. Когда-то, ещё на заре моей работы в этой больнице, она стала свидетелем того, как я наказал гипнозом двоих нахамивших мне молодых мужиков, и осудила такой метод воспитания.

– Ладно… Пойду к Ивану, – бурчу я, не желая вступать в полемику.