Хозяин Зимы (СИ)

«Или нежелательная свадьба, — уныло подумалось вдруг, — например, с Хозяином Зимы». Первое гадание не смогло порадовать никого, так что до следующего дошли быстро. В притащенный только купленный валенок деда Ежи, который он одолжил гадальщицам, те сложили шелестящую шелухой небольшую луковицу, платок, монету и кусок сахара. Севаре так же пришлось пожертвовать кольцо. Она не ждала ровным счётом ничего от гадания, ведь предметы разные, а их нужно достать на ощупь, но и так ведь можно понять за что схватилась.

Оленя задумчиво встряхнула валенок, склонилась над голенищем и шепнула:

— Будьте, как вата.

Севара изумлённо взглянула на камеристку, но тактично промолчала, к тому же ей первой предлагалось вытянуть вещицу. Она запустила руку в обувь и едва смогла сдержаться, чтобы не вскрикнуть. Невозможно было отличить монету от луковицы, на что бы не натыкались пальцы, а всё походило на мягкую… вату.

Неужто магия? Вспомнились слова Олени, о том, что её мать считали ведьмой. Может, верно считали? Может, что-то передалось и ей? Может. А что, Неждан чародей, Оленя ведьма… Ещё немного и выяснится, что дед Ежа — оборотень, а Забава — эльфийка!

Схватив уже хоть что-то Севара вытащила на свет платок, из которого выпало, стукнувшись об пол, кольцо. Оленя тоже задумчиво шарила рукой по валенку, наконец доставая оттуда луковицу.

— Ну вот, — надулась она, — мне слёзы. Что ж такое!

— А мне?

— У вас платок — это красивый муж, а кольцо — свадьба.

Хозяин Зимы красивый. Странный, но красивый. И такие умозаключения Севару только ещё больше расстроили. Настолько сильно, что забирать кольцо обратно не хотелось.

— Вот, — она протянула злосчастное украшение Олене, — вдруг тебе передастся свадьба. Если хочешь, конечно.

— Да ну, что вы, ради такой безделицы колечко отдавать!

— Колечко тоже безделица. Возьми, прошу. Я всё равно его носить не буду. А у нас пальцы схожи, да и гостинец тебе будет от меня на Разгулья.

Севара оказалась достаточно убедительной, так что Оленя, хоть и с сомнением, а дар приняла, правда, надевать его сразу же не решилась. К тому же, они ещё были заняты гаданиями.

Очередное виделось сомнительной затеей: старые ключи необходимо было вывесить за окно, да сидеть слушать, как они перестукиваются и звенят. Мол, в неясном шуме можно различить имя суженого.

Оленя деловито подвязала связку к ручке форточки, которую тут же раскрыла, чтобы ветер, заносящий внутрь крошки снега, сыграл свою странную мелодию на ключах. Они позвякивали, едва шевелясь, а поднимавшаяся вьюга была куда громче.

— Вихрь и металл, в будущее глядите, имя суженого скажите, — шепнула Оленя.

Севара стояла рядом, напряжённо вслушиваюсь в безмолвие. Бряцание прекратилось вовсе, и ни малейшего дуновения не чувствовалось. Всё стихло, замерло, обратилось вязким болотом, топящем в себе время и звуки.

— Попробуйте вы, — наконец попросила Оленя.

Тяжело вздохнув, Севара пробормотала те же слова, ни на что особенно не надеясь. Однако, стоило ей завершить фразу, как ключи звякнули, треснули по стеклу и снова зашлись в нестройной симфонии. Нечто открыло предназначенного мужа:

— Лето.

Обе гадальщицы вздрогнули. Голос был явственен и чужероден, он вливался в уши морозным мраком — пугающим и заставляющим дрожать. Оленя тут же сдёрнула ключи, воскликнула отрывисто:

— Чур нас! — и захлопнула форточку, провернув ручку.

— Пожалуй, — спустя несколько мигов молчания заговорила Севара, — хватит с нас гаданий.

— А гребень? — Оленя повернулась к ней, глядя своими большими тёплыми глазами. — Одной не интересно. Но, ежели вы положите, то и я тоже!

Севара пожала плечами: почему бы и нет. Гребень под подушкой ведь ещё никому не вредил, правда?

***

Ночь расстилалась над Пэхарпом. Дома погрузились в безмятежные сны. После гаданий и запихивания своего гребня под подушку, даже Севара уснула почти без проблем. Однако в густой тьме она раскрыла глаза, не сразу поняв, что послужило пробуждению.

Осторожные, невесомые шаги нельзя было услышать, только почувствовать. По позвоночнику разошёлся холодок. Как назло, в голову тут же влезли настойчивые воспоминания о предостережениях. Севара замерла под одеялом, утыкаясь в него носом, почти не дыша от охватившего страха. В следующий момент собственная голова приподнялась из-за чего-то, жадно шарящего под подушкой. Едва слышно она выдохнула, боясь, что некто раскроет то, что она не спит и жестоко накажет, прямо как в тех жутких историях от деда Ежи и Забавы.

Волосы вдруг натянулись, по коже бережно прошлись зубья гребня, спускаясь вниз по прядке. Мурашки пробежали по телу, череп сдавило от мысли: «Меня кто-то расчёсывает». Кто? Неужели гадание и правда действенное. Настолько? Разве не полагается ей спать?

Севара осторожно пошевелила рукой, находя кое-что, что она спрятала после гребня. Подарок, специально припасённый для нечисти, на всякий случай. За волосы потянули сильнее, словно кто-то пытался накрутить их себе на руку, а не расчесать. Вот и случай!