… я работал заместителем председателя производственного товарищества имени 10-летия Октября, в г. Изяславе, а Грехман в то время работал председателем колхоза «Червона зирка» г. Изяслава, и мы по служебным делам начали сталкиваться при получении сельхозинвентаря и лошадей для колхоза. Приблизительно в сентябре месяце 1929 года при получении суперхвосвата для колхоза у нас с Грехманом вышел спор о том, что он хотел получить суперхвосват без документов, а я ему не отпустил, на что он заявил в Изяславский райисполком, что я срываю коллективизацию. За это нас обоих было вызвано в райисполком и предложено Грехману выписать документы, а мне отпустить суперхвосват, что нами и было сделано. Однажды в октябре месяце 1929 года я был по служебным делам в колхозе во время передачи инвентаря и лошадей. И встретился с Грехманом на пути следования из колхоза в райисполком, он мне сказал, что зачем нам спорить, лучше давай жить дружно и иметь связь между собой и ты мне должен помочь в сборе сведений шпионского характера, на что я не возражал и поддержал его. В конце октября 1929 года при второй встрече с Грехманом, когда я был в колхозе, он мне предложил вступить в подпольную организацию, которая собирает сведения шпионского характера для передачи в Польшу, на что я дал свое согласие.
— Видишь, Тысевич, как мы хорошо стали работать? Быстро и не больно. Ты, главное, пойми, органы без вины никого не арестовывают! Если вдруг обнаружится, что органы допустили ошибку, то кому ж тогда и верить? Кто органы возглавляет? Верный сталинец товарищ Николай Иванович Ежов, а он ошибаться не может! Значит, только ему и можно верить, вот так вот… Едем дальше…
Вопрос: Какие задания дал вам Грехман для проведения к/р шпионской деятельности?
Ответ: Первоначально Грехман дал мне задание, чтобы я ему сообщил о контрактации зерна и мяса и сельхозмашин, куда они распространяются, я ему эти сведения сообщил сразу, потому что я об этом знал, так как работал зам. председателя выробничого товарищества.
— Тысевич, что такое «выробныче»?
— Производственное.
— Так и говори, черт, язык сломаешь…