Хозяин Зоны

В камеру залетел перепуганный старшина, а с ним еще трое конвойных, которые сгоряча подумали, что арестованный напал на сержанта-гэбэшника. Венька, зловеще оскалившись, расчехлял свои волшебные палки. Тысевич закрыл глаза, но когда ему развели руки, начал бешено сопротивляться. Старшине пришлось несколько раз заехать арестованному в морду и вырубить, иначе ничего не получалось. Наконец Тысевича уложили на пол с разведенными руками и ногами.

Конвой и старшина с интересом наблюдали, что же будет дальше, а Венька, войдя в роль изобретателя, который демонстрирует плоды своего творчества, поставил сапог на каблук, как это делал лейтенант. Сапог сиял начищенным голенищем и головкой. Тысевич открыл мутные, налитые кровью глаза.

— Ну? — спросил Венька. — Шпион?

— Пошел ты…

Когда Венька опустил сапог, Тысевич так закричал, что старшина поморщился, а конвойные перестали улыбаться.

— Сильно, — сказал старшина, — у нас я такого не видел… Венька приподнял носок, Тысевич не сразу, но замолк.

— Повторить?

Арестованный прерывисто дышал. Венька не стал давить второй раз, понимая, что Тысевич должен подумать и ответить на вопрос только спустя несколько минут.

— Ну?

— Признаю.

— Старшина, спасибо, дальше я сам. Старшина снова покачал головой.

— Сильно… Надо взять на вооружение.

Венька сел за стол, достал чистый лист бумаги, открутил колпачок автоматической ручки, подарок лейтенанта по поводу окончания стажировки, и начал писать:

ПОКАЗАНИЯ

обвиняемого Тысевича Николая Григорьевича от 13 мая 1938 года

ВОПРОС: Следственными материалами вы изобличены как агент одной иноземной державы. Признаете себя виновным?

ОТВЕТ: Да, признаю. Я признаю, что являюсь агентом польской разведки…

— Тысевич, когда Грехман завербовал тебя?

— Не помню.

— Верю. Напоминаю, что он завербовал тебя в октябре 1929 года. Запомнил?

Венька встал из-за стола, подошел к лежащему на полу Тысевичу и, глядя ему прямо в глаза, спросил:

— Тысевич, тебе было больно? Тысевич молчал.

— Я даже не давил тебе яйца, а так, всего лишь пощекотал. В следующий раз будет больно по-настоящему, усек? Поэтому ты меня не томи, вспоминай быстро, говори четко. У меня ворох работы, и я с тобой цацкаться не собираюсь. Вот так вот…

…с октября 1929 года по день моего ареста был агентом польской разведки, в которую меня завербовал бывший председатель колхоза…

— Тысевич, как колхоз назывался?

— «Червона зирка».

— Как? Что за червона зирка?

— Красная звезда по-русски.

— А-а…

…председатель колхоза «Червона зирка» Грехман Самуил Вениаминович при следующих обстоятельствах…

— Ты кем работал до 1929 года?

— Секретарем сельсовета.

— Ага, значит, всех знал?

— Многих…

— Так и запишем:

…Грехмана Самуила Вениаминовича знал с 1925 года по уличному потому что в то время работал секлетарем сельсовета и по перепеси знал все население, включая и его. До 1929 года т. е. до момента моей вербовки в агенты польской разведки я с Грехманом не был близким знакомым, а в 1929 году…

— А в 1929 году ты там же работал, в сельсовете?

— Развяжите меня, у меня руки и ноги затекли.

— Ладно, Тысевич, вести себя хорошо будешь? Смотри, в коридоре у меня помощников достаточно. Так где ты работал?