Хозяин Зоны

Акапян, опытнейший танкист, понял замысел Тысевича сразу: если тот попрет напрямую по полю, то выйдет к цели бортом. Пока переберется на место заряжающего, пока вручную повернет башню, а время тикает… А так он выйдет прямо на цель. Молодец, Тысевич! И вдруг комбриг похолодел: за кустарником неделю назад, к приезду наркома, вырыли двухметровый ров! Специально подготовленные курсанты должны были показывать наркому умение преодолевать противотанковые препятствия. Знал ли об этом курсант? Вот, черт возьми, незадача!

Тысевич знал о рве. Он сам рыл вместе с ротой неглубокую траншею шириной чуть более двух метров. Во время работы курсанты спорили, перепрыгнет бэтэшка ров или нет? Приняв решение напрямую выйти к цели, Тысевич сразу вспомнил и про ров, и про споры курсантов о танковом прыжке.

— Вот сейчас и проверим…

Он дал машине полный ход. За спиной ревел двигатель в триста с лишком лошадей. Танк летел со скоростью километров пятьдесят в час. Вот уже и кустарник, а сразу за ним — ров.

— Давай, родимый! — Тысевич закрыл глаза.

— Ну! — невольно вскрикнул Акапян, забыв о стоящем рядом наркоме.

Сжал кулаки Помедский, прищурил глаза бригадный комиссар Бекасов. Ворошилов внимательно наблюдал в бинокль за мчавшимся по полю танком. Одиннадцать тонн пушинкой перелетели через ров, подняв тучу мокрого грунта при приземлении, и танк понесся дальше.

— Маладэц! — от волнения с акцентом проговорил Акапян.

— Ну-ну… — улыбнулся довольный нарком.

Помедский, стоявший за спиной Ворошилова, показал комиссару большой палец.

Между тем танк подлетел к березе, застыл на месте секунд на тридцать, из ствола блеснуло пламя, в воздух беззвучно взлетели бочки, и только потом донесся грохот выстрела и взрыв снаряда. Акапян от восторга хлопнул в ладоши, заулыбался Помедский, а комиссар от удовольствия крякнул, снял фуражку и вытер платком покрасневшую бритую голову. Ворошилов же от избытка чувств обнял начальника училища. Говорить о снайперской стрельбе курсанта-второгодка не приходилось, скорее всего, это было невероятное везение: вот так, с первого выстрела, поразить небольшую цель. Однако для Акапяна, как и для наркома, самым главным был результат: цель поражена, причем снайперски, с первого выстрела! И совершенно не важно, как это сделано, за счет безупречного владения техникой или благодаря потрясающему везению курсанта Тысевича. Ворошилов посмотрел на часы: три с половиной минуты вместо установленных им пяти!

— Курсанта ко мне! — приказал нарком.

Радио на танке не было, поэтому сигнальщик второй бэтэшки забрался на башню и махнул флажками. Танк, стоявший возле березки, неторопливо развернулся и покатил в сторону исходного рубежа. Не доезжая до начальства метров десять, танк остановился, двигатель заглох. После этого лязгнула крышка люка и оттуда показалась голова в шлеме.

— Курсант Тысевич, к маршалу!

Парень ловко спрыгнул на землю и, печатая шаг, подошел к наркому.

— Товарищ маршал, курсант Тысевич по вашему…

Ворошилов не дал договорить, обнял курсанта и похлопал по плечу.

— Молодец! Какой молодец! Не зря народные денежки тратятся! Порадовал, честно скажу! Комбриг, порядок в казармах и боксах — это хорошо, а вот такая подготовка курсантов — просто замечательно!

Акапян счастливо улыбался: молодец Тысевич! Какой молодец! Звание сержанта, завтра же…

— Курсант, держи на память!

Ворошилов снял с запястья золотые часы и лично надел их на руку курсанта.

— Комбриг, завтра пошлешь кого-нибудь в город, пусть на часах сделают дарственную гравировку от меня!

— Есть, товарищ маршал!

— Спасибо, курсант Тысевич! Порадовал!..

Глава 5 Киевская область, атомград Припять, в трех километрах от Чернобыльской АЭС. Апрель 1986 г.

На рыбалку собирались всю неделю, даже не столько собирались, сколько говорили: вот в пятницу, вечером, на ночевку… Несмотря на конец апреля, плотва еще ловилась, правда не такая крупная, как сразу после ледохода, но все-таки ловилась. Кто-то сказал, что начал клевать сомок, что лещ уже пробивает на донку. Апрель для рыбалки месяц самый уловистый.

— Браконьер ты! — укоризненно сказал отец, глядя на приготовления Дениса.

— Да ладно тебе, папа! Ну, поймаю я с десяток плотвиц, так что, убудет ее в речке?

— Ты десяток, Макс десяток, да и другие по десятку… А она же икряная сейчас, ты что, не понимаешь?

— Ага, — ехидно заметил Денис, — а кто на прошлой неделе к маминому дню рождения черную икру в ОРСе[6] добывал?

Отец промолчал, а что тут ответишь? Действительно, добывал всякие деликатесы на день рождения жены, в том числе и черную икру. Вот молодежь пошла! Палец в рот положишь — отхватят полруки! Между тем сын затянул рюкзак и легко забросил за спину. В руки взял зачехленные спиннинги.

— Па, я пошел. Мам! Я буду завтра.