Храбр

Сейчас ловцы залегли вдоль дороги, по обе стороны. Микола, очень недовольный возложенной на него скучной обязанностью, сторожил ладью. Денису Илья строго-настрого приказал укрыться в монастыре и носу не казать наружу, пока шум не утихнет. Монах ахал и охал, сокрушался, что не принес никакой пользы, но был, похоже, втайне рад. Долгополого Илья тоже хотел услать, однако не на того напал. «Я буду рядом, – сказал бывший храбр. – Сяду на холме, посмотрю. И хватит ругаться, ты мне не указ. Может, я хочу написать князю большое письмо о новом подвиге Урманина. Не выдумывать же! Это только летописцы корябают при свечке, что им начальники укажут. А я передаю истинную правду, своими глазами виденную при ясном свете дня».

Взяли с ладьи два десятка луков, длинные копья оставили, все равно с ними было не развернуться в узком месте. Приготовили топоры и кистени. Насадили лезвия рогатин на посохи, закрепили втулки железными шипами. Перехваты-«рога» ладить к древкам не стали, перехваты от медведя, а человек в тесной сшибке за них уцепиться может.

Илья примерил рогатину к руке и решил, что двое-трое мечников за раз ему не страшны.

Оставалось ссадить мечников с коней на землю…

– Едут, – просто сказал Иванище. – С Богом, брат.

Вдалеке засверкали начищенные доспехи и поднялась пыль.

– С Богом, – ответил Илья. Попытался одним движением скинуть рясу и с треском разорвал ее надвое.

– Я знал, – хмыкнул Иванище. – Ладно, теперь иди и так же порви этих. Да пребудет с тобой благословение Господне!

Илья перекрестился, кивнул и побежал по холму вниз, приседая, широко раскинув руки, чтобы вдруг не вспахать землю носом.

Он бесшумно прошмыгнул между деревьев, толкнул Касьяна, высунулся к дороге, махнул рукой своим по ту сторону. Принял рогатину, встал на выбранное место. Засада сильно растянулась, это беспокоило Илью, но иначе было нельзя – как еще запереть конницу в роще? Перекрыть оба выхода по дороге, вынудить к отступлению вбок, между деревьев, где ловцы заведомо сильнее. Эх, сюда бы русскую чащу вместо этой жидкой заросли.

Эх, сюда бы проверенных сечью дружинников вместо ловцов, которых Илья не знает в деле.

Эх, меду бы!

Послышался топот копыт.

Конница шла рысцой, ни быстро, ни медленно, втягивалась в рощу, вот уже промелькнули головные, идут бок о бок, в два ряда, как и предполагал Илья… Где Цула? Есть! Ишь, красавец раззолоченный. Ну!

Урманин дунул.

В этот свист Илья вложил не всю силу – всю душу. Останься жив Соловый, признал бы нынче храбра за своего. Яростный скрежет разорвал небо, стряхнул пыль с листвы. А потом Илья дико и тоскливо взвыл. Само получилось.

И вторя ему, с бешеным ревом выметнулись на дорогу ловцы.

Илья выскочил из-за дерева и тут же шагнул обратно – мимо проломился, едва не затоптав его, обезумевший конь. На дороге всадников больше не было, одни пешие. Некоторые лежали, кто со стрелой в горле, кто просто расшибленный. Кувыркались в пыли кони, судорожно бьющие копытами. Повсюду валялись длинные копья, брошенные стражей. И со всех сторон орудовали рогатинами ловцы.

Херсониты споро отмахивались мечами, однако тяжелые, окованные железом двуручные копья новгородцев были явно сильнее. Броня мечников неплохо защищала от пробоя рогатиной, но не могла сдержать мощь удара. Тут и там мечники валились наземь и уже не успевали подняться. Несколько самых опытных сгрудились посреди дороги, заслоняя стратига. Георгий Цула сидел, обхватив руками кудлатую голову. Похоже, ему разрубили шлем метко брошенным топором.

Ловцы теснили херсонитов, окружая. Ловцов набежало много, очень много. Илье просто некуда было сунуть рогатину. Он быстро огляделся и заметил, что по двое-трое новгородцев стоят на выходах из рощи. Кто-то уже бегал, собирая уцелевших коней.

Из-за спин наступающих в мечников полетели топоры, и это решило дело. Ошеломленного стратига подняли на ноги, связали, заткнули ему рот собственным рукавом. Между делом оборвали все золотые украшения.

– Лежачих проверить! Каждому глотку перерезать, живому и мертвому! – распоряжался Касьян, запыхавшийся и окровавленный. – Не жалей их, братцы! Ни один уползти не должен, а то нам худо будет!

Илья озирался в легкой растерянности. Надо же, опять ему не дали подраться.

– Держи! – закричали в том конце рощи, что смотрел на город.

Илья не видел, что творится, но угадал направление. Бросился под деревья и побежал к подножию холма. Выскочил на открытое место. Далеко впереди наискось по склону рысил конь. А за ним во все лопатки несся херсонит без меча и шлема.

– Лучники! – рявкнул Илья.

Поздно. Не достать. Уйдет хитрец, даже если не поймает коня. Сейчас исчезнет за гребнем холма и…

Перед улепетывающим херсонитом вдруг поднялся некто громадный, в длинном паломническом одеянии. Будто из-под земли вырос. Одной рукой перехватил коня под уздцы. А другой коротко взмахнул.

Беглец ткнулся носом, кувыркнулся через голову и замер.

Илья шумно выдохнул. И поспешил обратно к дороге.

– Коней уцелело десять, – доложил Касьян. Провел рукой по лбу, утирая пот, размазал кровь. – У нас все.

– Все?!