Храбрая блондинка, или Мужчина должен быть в сердце и под каблуком!

Многие женщины, и мои подруги не исключение, целыми днями носятся по городу в поисках счастья, но, увы, бесполезно. У одной умер друг от наркотиков. Ужасная смерть, полная деградация. У другой близкий человек закодировался от алкоголизма и стал просто деспотом с крайне невыносимым характером. Другая была счастлива тем, что познакомилась с богатым банкиром в надежде на то, что сейчас её жизнь изменится в лучшую сторону и все земные блага будут лежать у её ног. Но вместо этого банкир сам напросился к ней на ужин, не пригласив даже в ресторан, сетуя на то, что он до безумия соскучился по домашней пище, позабыв прихватить джентльменский набор в виде букета и бутылки шампанского. Вспомнив о своих измотанных подругах, которые уже успели устать от личных неудач, я вдруг подумала: почему бы не дать ещё один шанс человеку, который может ворваться в мою жизнь, словно лихой ветер, перевернуть всё вверх дном и за которым я бы смогла пойти в преисподнюю? И не важно, кто он, где и чем занимается. Важно, чтобы он существовал реально… Почему бы и нет?

Неожиданно раздался звонок в дверь, я вскочила как ошпаренная, взволнованно посмотрела на мужа и сквозь слёзы спросила:

– Кто это?

– Не знаю, – пожал плечами супруг. – Глубокая ночь на дворе. Сиди, я сам открою…

Глава 7

Всё произошло так быстро, что я даже не успела опомниться. Муж открыл дверь, влетела какая-то девица и заорала:

– Будь ты проклята! Уйди с нашей дороги! У нас любовь и скоро будет общий ребёнок! Я тебе его не отдам! – Она достала из кармана банку и плеснула мне в лицо жидкость.

Ощутив дикую боль, я закричала и бросилась в ванную комнату, чтобы смыть с себя эту гадость, но она разъедала лицо, шею и плечо. Кислота же проникла в нос и горло.

– Что ты наделала?! – в ужасе кричал мой супруг, не зная, чем мне помочь.

– Я облила её серной кислотой! – возбуждённо отозвалась негодяйка.

– Ты что, дура?!

– Наконец-то эта сука не будет нам больше мешать и ты сможешь её оставить! Для усиления эффекта поражения я смешала кислоту с растительным маслом. Теперь ей уже ничто не поможет! Пусть мучится, тварь! Ты мой мужчина!

– Ты сумасшедшая! Дура, это тюрьма!

– Это сумасшедшая не даёт нам нормально жить. Я не позволю ей лишить моего будущего ребёнка отца! Теперь она уродина! Теперь она тебе не нужна!

– Что же ты наделала… Нужно нейтрализовать кислоту и промыть ожоги проточной водой…

– Ей уже ничто не поможет! Она уродина! Ты же говорил, что она больная и убогая… Врал! Вот теперь я её и сделала больной, убогой и никому не нужной! – Любовница моего мужа истерично захохотала.

– Заткнись! – заорал муж.

Моё состояние было ужасающим. Всё лицо сожжено. Я знала, что теперь обезображена и от былой красоты ничего не осталось. Я уже ничего не видела, только расплывчатые очертания… Поняв, что больше нет сил направлять на себя душ с холодной водой, а боль становилась всё более разъедающей и невыносимой, я упала на кафельный пол. Муж вызвал «скорую», постоянно лил на меня воду, безрезультатно пытаясь смыть ядовитую жидкость. В какой-то момент я поняла, что больше не могу дышать, и потеряла сознание.

Приехала «скорая», меня повезли в ожоговый центр. Позже, уже в реанимации, я узнала, что от моего лица почти ничего не осталось, только мышцы и кости. В больнице врачам пришлось бороться за мою жизнь. Нос был почти полностью расплавлен. Пострадали волосы и губы. Было разрушено правое ухо, я потеряла зрение в правом глазу. Кислота попала не только на лицо, шею и плечо, но и на грудь.

Одному богу известно, сколько мне пришлось пережить. Десятки сложнейших операций. Я смотрела в потолок и думала о том, зачем осталась жива… Это было ужасное время. Вечные капельницы, масса торчащих из меня трубок. Ещё страшнее было психологически. Чудовищно осознавать, что однажды мне придётся посмотреть на себя в зеркало. Что я могу испытать, кроме страха, ужаса и жалости к себе?! А ведь когда-то я относилась к тому типу женщин, которые вообще не умеют себя жалеть.

В минуты отчаяния, оттого, что не могу кричать вслух, я начинала кричать про себя. Любое, даже малейшее движение усиливало в душе такую боль, которая не поддаётся описанию. Я плохо понимала, где сон, а где явь. Медики мои страдания облегчали обезболивающим. Временами я проваливалась в черноту. Даже не знаю, сколько прошло времени, прежде чем почувствовала себя немного лучше, если, конечно, так можно выразиться, потому что до стабильного положительного состояния мне было ещё ой как далеко. Я по-прежнему лежала в реанимации, но уже не впадала в забытьё. Страшно было представить, как я выгляжу, и я хорошо понимала, что впереди ещё не одна пластическая операция, но уже нет гарантии, что буду выглядеть так, чтобы от меня не шарахались прохожие.