Храбрая леди

Старуха не шевелилась. Уэбб увидел, как плечи Сахарной Энн опустились, и услышал тихий плач. Этого он не мог вынести. Ему захотелось обнять ее, успокоить. Черт возьми, женские слезы кого угодно способны поставить на колени! Это разъярило его.

— Где, наконец, мои штаны? — требовательно спросил он.

Сахарная Энн вскочила с кровати и повернулась к нему лицом, торопливо вытирая слезы со щек.

— Потише. Разве вы не знаете, что эта женщина больна?

— Эта женщина не пошевелилась бы, даже если бы у нее над ухом засвистел паровоз. Она в коме.

— Может, и так, но я слышала, что люди в подобном состоянии иногда способны понимать все, что происходит вокруг, поэтому я была бы вам благодарна, если бы вы говорили нормальным голосом рядом с Тристой.

— Ладно, согласен. — Одна рука его придержала стеганое одеяло, в то время как он сдернул шляпу и прижал ее к сердцу. Потом Уэбб едко сказал, не вынимая сигару изо рта: — Где, черт побери, мои штаны?

— Я вам ответила, что они внизу. Они были в крови, и Мэри застирала пятна. Как только штаны высохнут, кто-нибудь их погладит.

— У меня была другая пара, но я не могу найти седельные сумки. Куда они подевались? Что случилось с моими запасными штанами и всем остальным?

— Я полагаю, вашу одежду взяли чинить и стирать, — Дональд говорит, что она изъедена клещом. Идите сюда, познакомьтесь с Тристой.

— Познакомиться? Как я могу с ней познакомиться? Она уже не здесь.

— Ш-ш. Идите же. — Сахарная Энн протянула к нему руку.

Обе руки Уэбба были заняты, и поэтому он пребывал в затруднительном положении. Наконец, придерживая стеганое одеяло, прижимая его к талии, он нахлобучил шляпу, подошел и взял Сахарную Энн за руку. Ее рука была маленькой и мягкой в его большой мозолистой руке. Кости на ощупь такие хрупкие, как у воробышка. Он мог раздавить ее пальцы в один прием — только стоило сжать руку и все, но у него не было никакого желания делать это, зато возникло странное нежное чувство. Ему хотелось защитить ее, поэтому он держал руку осторожно, словно редкий цветок.

Сахарная Энн подтянула его поближе к кровати.

— Триста, знакомьтесь, капитан Уэбб Маккуиллан, рейнджер штата Техас: это он был ранен во время ограбления поезда и теперь выздоравливает в спальне через холл. Капитан, перед вами миссис Триста Ла Вин.

— Здравствуйте, мэм! — сказал Уэбб, чувствуя себя полным болваном — кому придет в голову здороваться с женщиной, находящейся на краю могилы!

Сахарная Энн нахмурилась, глядя на него, потом прошептала:

— Капитан, ваша шляпа!

Еще одна проблема. Отпустить ее руку или стеганое одеяло? Ее рука такая приятная… К черту скромность! Кузина Триста все равно ничего не видит, а после того как Сахарная Энн за ним ухаживала, для нее не осталось никаких тайн.

Он отпустил стеганое одеяло и снял шляпу.

— Рад познакомиться с вами, мэм, очень обязан вам за гостеприимство.

— Я зайду к тебе попозже, Триста, — пообещала Сахарная Энн.

Уэбб мог поклясться, что выражение лица старухи смягчила едва заметная улыбка. Он снова нахлобучил шляпу и одной рукой подтянул стеганое одеяло.

— Нам надо поговорить, — сказал он Сахарной Энн. — Давайте пройдем ко мне в комнату.

Она пробовала отказаться, но он крепко держал ее и тянул за собой.

Когда они вошли к нему в комнату, Сахарная Энн взмолилась:

— Капитан, пожалуйста. Так вы мне что-нибудь сломаете.

Он быстро отдернул руку.

— Простите. Мы должны поговорить. Я слышал историю о каком-то адвокатишке, его гадких делишках против вашей кузины и хочу знать, что происходит?

— Это семейное дело, сэр. Ничего такого, что касалось бы вас.

— Черта с два! Если это жулик, я с ним разберусь. Вы забыли, что я — техасский рейнджер?

Она глубоко вздохнула:

— Хорошо, сэр, но сначала вы Должны вернуться в постель.

Она, сморщив нос, выдернула сигару у него изо рта и положила ее в маленькую фарфоровую пепельницу рядом с умывальником, затем, сняв шляпу с его головы, положила ее на сундук, после чего отвернула простыню и стала ждать. Неумолимый взгляд ее говорил о том, что она не уступит ни на йоту и возражать бессмысленно. После того как Уэбб забрался в кровать, Сахарная Энн натянула на него простыню и, накрыв поверх стеганым одеялом, аккуратно его расправила.

— Итак, — сказал он, — я в постели. Теперь говорите.

Вздохнув еще раз, она села на стул рядом с кроватью.

— Мне неловко обсуждать с посторонним личные дела.

— Я это уже слышал. Продолжайте. Может быть, я смогу помочь.

Сахарная Энн рассказала о бумаге, которая давала Ричарду Фицуоррену власть над бизнесом ее родственницы, и о его угрозах в адрес каждого в этом доме.

— Гм… Первый вопрос — бумага подлинная?

— Не знаю. Именно это я и хочу выяснить. Когда я была ребенком и росла здесь, моей лучшей подругой считалась Люси Маллой — теперь она Люси Тикнор. Ее отец — судья. Я собираюсь увидеться с Люси завтра утром и узнать, могут ли они с отцом чем-нибудь помочь.

— Не лучше ли мне поговорить с судьей Маллоем?

— Нет, спасибо, — натянуто ответила она. — Я займусь этим сама, так же, как занималась хозяйственными счетами сегодня утром.

Уэбб улыбнулся: