Храбрая Сердцем: Путь Нереварина (СИ)

— Чем раньше ты уйдешь, тем скорее мы отправимся.

Вот стражник и Мерида уже остановились перед лестницей. Прежде чем девушка полезла наверх, к люку, мужчина наказал ей постараться не наделать глупостей, но та его уже не слушала. Она прикладывала максимум усилий, чтобы поднять крышку люка и выбраться на волю. Там, куда вышла Мерида, все было очень красивым и в то же время необычным. Вода слегка колыхалась. Лучи небесного светила на небе просачивались сквозь белые облака. Прямо перед кораблем, где и находилась девушка, в воде стояло какое-то гигантское существо — насекомое не насекомое — с шестью длинными ногами. Слева от корабля на берегу возвышались здания с соломенными крышами. На все это великолепие Мерида воззирала с весьма удивленным и даже в какой-то степени завороженным видом. Она вдыхала свежий воздух, медленными шагами переступая по палубе. Когда девушка спускалась по трапу, она мельком взглянула на свое отражение в воде и тут же замерла на месте. Присев на корточки, стала внимательно вглядываться в зеркальную водную гладь. Кожа Мериды была серой. Из копны огненных кудрей торчали заостренные уши. А одета Мерида была в желтую рубашку с короткими рукавами, почти такого же цвета штаны и ботинки. Как девушка ни напрягала разум, она не могла припомнить, как она оказалась на том корабле, и почему ее привезли именно в эту портовую деревушку.

С небес на землю данмерку вернул голос стоящего слева от нее мужчины в броне и в незакрытом шлеме, судя по всему, голос одного из местных стражников, заставивший девушку подняться и повернуться к заговорившему с ней:

— Наконец-то вы прибыли. Следуйте за мной в Имперскую Канцелярию, чтобы закончить формальности с вашим освобождением.

Словно отрешенная, последовала девушка за охранником к одному из зданий. Тот открыл ключом дверь и отступил в сторону, чтобы Мерида могла пройти внутрь здания. Переступив через порог, она лицезрела перед собой старика в коричневой робе, стоявшего у стола с какими-то бумагами и чернильницей, а у двери слева — мужчину в военной форме, который тут же предупредил вошедшую девушку:

— Дальше вы не пройдете, пока не получите бумаги.

— Меня зовут Сокуциус Эргалла, — представился старик в робе. — Присаживайтесь, — он жестом пригласил Мериду сесть за стол на табурет, что та не замедлила сделать. — Мы ожидали вас. Вам нужно зарегистрироваться прежде, чем вас официально освободят, — он взял пергамент со стола. — Ваше имя, леди.

— Я Мерида, — ровным голосом проговорила девушка. — Я не помню, как оказалась на корабле, что со мной происходило до того… Я потеряла память и…

— По крайней мере, имя вы свое помните, а это значит, что все не так уж плохо, — перебил данмерку Сокуциус, обмакнул перо в чернильницу и начал строчить им что-то на пергаменте. — Как вижу, вы — данмерка, — он записал на бумаге расу Мериды. — В письме написано, что вы родились под определенным знаком. Под каким? Это вы помните?

— Помню только, что родилась в конце лета…

— Так, стало быть, по знаку вы — Воин, — снова застрочил на пергаменте Эргалла. Наконец, закончил и протянул бумагу Мериде. — Теперь, перед тем, как я поставлю печать, подтвердите правильность информации.

Надо сказать, почерк у этого старика был весьма и весьма неразборчивый. Какие-то непонятные иероглифы, которые было очень трудно читать. А на тщетные попытки прочтения этого тратить время совершенно не хотелось. Так что Мерида могла только пробежаться глазами по пергаменту и сказать:

— Вполне-вполне.

Услышав это, Сокуциус забрал пергамент и поставил в его правом нижнем углу большую печать. Затем вернул бумагу данмерке, наказав ей отправиться к некоему Селлусу Гравиусу, живущему во втором, соседнем здании Канцелярии, и отнести ему документ об освобождении самой данмерки. А тот стражник, который до того твердил о необходимости получения бумаг, открыл ключом перед Меридой дверь слева от Сокуциуса.

— Походный мешок найдете на стуле возле стола в комнате направо, — инструктировал он. — Также советую взять с собой батон хлеба и вооружиться на всякий случай кинжалом.

Тем временем в королевстве Данброх…

Королева Элинор сидела на коленях перед камином, разглядывая обугленные останки лука, из которого Мерида уже больше никогда не сможет стрелять. Элинор глубоко вздохнула, пытаясь этим сдержать подступающие к горлу слезы, но нарастающее чувство вины оказалось сильнее.

«Что я наделала… — про себя думала женщина, стараясь отвести взгляд от того, что осталось от лука дочери, но тщетно. — Что же я наделала…»

Взгляд королевы вновь и вновь возвращался к обгорелому оружию, служившему в какой-то степени напоминанием о том, как жестоко Элинор поступила со своей дочерью. Чувство вины, которое королева пыталась скрыть в себе, вырвалось наружу и захлестнуло ее полностью. Она закрыла лицо руками и заплакала. Слишком поздно она осознала свою ошибку. Слишком поздно… Теперь лук сгорел, его хозяйка сбежала, и ничего нельзя было поправить.