Храброе сердце

— Мне больше нечего тебе сказать, — говорит он.

Он, словно незнакомец, с этими короткими волосами и одежде Тонтонов. Теперь его такое любимое лицо закрыто для меня. Я просила его о слишком многом. Я забрала у него слишком много. Не заботясь о его чувствах.

— Лью, мне очень жаль, — говорю. — Не могу выразить словами...насколько. Пожалуйста. Ты нужен мне. Я люблю тебя.

Он держитца обеими руками за голову, качает ей и пятитца от меня. Он отворачиваетца и спотыкаясь идет в сторону пещеры.

В каком-то смысле между мной и Лью все кончено. Я чувствую это. Меня пронзает резкая сильная боль, которая проникает в самую глубь меня. В самую безопасную, давнишнюю, светлую часть меня. Я жду, пока мои слезы не перестают течь и я беру себя в руки. А затем иду за ним.

Пещера приличных размеров. Довольно вместительная для Гермеса и Прю, которые отлично поместились. Уже разведен небольшой костерок. Возле него, греясь, сидят Эш, Томмо и Крид. Лью присоединился к ним, ко сидит он чуть поодаль, уставившись на пламя, но ничего не видя.

Траккер приветствует меня толкая своей большущей головой. Молли накидывает мне на плече одеяло, и начинает растирать меня, штобы я согрелась. Её глаза изучающе всматриваютца мне в лицо в поисках ответов. Подходит Эмми. Она оборачивает свои руки вокруг моей талии и крепко меня обнимает.

— Джек не мертв, — шепчет она.

— Конечно нет, — говорю я.

— Не думаю, — говорит она. — Я бы почувствовала, если бы он умер.

Глаза Молли встречаютца с моими.

— Я прихватила с собой чутка своих обойных виски, — говорит она. — Переоденься в сухое, а потом подходи и пригубим.

Мы стоим с Эм вот так обнявшись. Она такая сильна и непоколебимая, как никто. Она говорит: — Слим говорил, што некоторые люди верят, што когда умрут...превратятца в великолепное сияние, на подобие солнца. Мне кажетца, што Маив надеялась на то же.

Я целую её в макушку.

— Из меня паршивая сестра, — говорю я.

— Тебе пришлось нелегко, — говорит она.

— Пришлось, — соглашаюсь я.

— Главное, што мы все держимся вместе, — говорит она. — Ты, я, Лью и Томмо. С нами же все будет в порядке, да, Саба?

— Не знаю, — шепчу я. — На этот раз, я действительно не знаю.

Она придерживает одеяло, пока я переодеваюсь. Я отсылаю её к костру, а сама куда подальше, в самый темный угол, запихиваю белье, которое дал мне ДеМало. Што до добротной обуви, ну уж нет, она моя. Поэтому я буду тоскать эти ботинки до самого последнего. В любом случае, я уже наврала, што мне одолжила их Кэсси, чего уж теперь. Я заматываюсь в шаль Аэриэль и иду к остальным. Ставлю ботинки сушитца у костра. Я молча пялюсь на огонь, как и остальные.

Я опустошена. Я хожу, мое сердце бьетца, я дышу, но я не здесь. Это будто я потеряла часть себя, пока я преодолевала весь этот путь. Я переношусь туда в Пустыню с призраком Эпоны. К Ауриэль. К ДеМало. Я думаю, а што если пламя перекинулось на его башню. Што если он сгорел во сне. И сюда, в это место. К Маив. К Джеку.

Джек. И неважно, если я его больше никогда не увижу, лишь бы он был жив-здоров. Лишь бы он не пострадал при взрывах и пожаре. Этого будет довольно. Но почему-то (как и Эмми) я уверена, што почувствовала, если бы он погиб.

Виски Молли передают по кругу. Лью отползает в тень. Он не смотрит на меня. Он ни на кого не смотрит и ничего не говорит. Ни единого слова. Томмо сидит рядом с ним и тоже молчит.

— Принеси мне сладкого забвения, — говорит Крид. И отхлебывает большим глотком.

— Такого не бывает, — говорит Молли. — Уж я-то знаю. Уж сколько я не старалась и как сильно не хотела этова.

Когда доходит очередь до меня, то я отказываюсь. Неро сидит у меня на коленке, а я ерошу ему перышки. Когда бурдюк доходит до Лью, то его никуда дальше не передают. Он оставляет его у себя. И бурдюк только и делает, што ходит теперь туда сюда между ними. Огонб шипит и потрескивает. Все смотрят на него. Думаю о чем-то своем. Никто не разговаривает. До тех пор, пока Эш не говорит мне: — Наверное утром, вы уже двинетесь туда, куда хотели.

— К молочным рекам — кисельным берегам, — говорит Крид.

Я встаю, держа Неро.

— Пойду-пройдусь, — говорю я.

Держа Неро в объятьях, я пробираюсь сквозь чащу по направлению к озеру. Под моими босыми ногами покров из сосновых иголок. Я добираюсь до кромки воды и какое-то время смотрю на водную гладь. Через середину озера пробегает лунная дорожка. Холодная и остро очерченная. Она кажетца настоящей, будто по ней можно идти. Облака закрывают луну и та исчезает. Небо проясняетца и дорожка появляетца.

Позади меня раздаютца шаги. Лью! Я поворачиваюсь и у меня перехватывает дыхание, когда я вижу кто это...

— А, — говорю я, — это ты, Томмо! Я не узнала тебя в этой их одежде.

Он подходит ближе. Намеренно. С одного плеча у него свисает мой лук. И я понимаю, что он носил его с тех пор, как мы покинули дом Брэма.

— Куда ты ходила? — спрашивает он, — когда отослала меня? У тебя было много времени.

— Забудь, — говорю. — Это не важно.

Он встает передо мной. Ночь скрывает его лицо. Я едва распознаю его в этом свете. Он выглядит по-другому. Старше. Дрожь пробегает у меня по коже. Я тру руки.