Храброе сердце

— Ладно, короче, я едва не прикончила её, — говорю я, — ту газель, но потом будто из ниоткуда выскочила стая волкодавов, и двое из низ, эти самые, бросились ко мне, а потом появился Траккер и они сцепились...а потом я...я упала и ударилась головой, когда очнулась ты уже был здесь...вот и всё.

Мы смотрим друг на друга.

Лью. Золотой, как солнышко. Его кожа, его длинные волосы, што заплетены в косу до пояса. Голубые глаза, как летнее небо. Так отличаетца от меня, с моими-то темными волосами и глазами. Мы говаривала, што я была ночью, а Лью днем. Единственное, што у нас общие это тату в виде новолуния на наших правых щеках. Па сам её выбил, штобы особо нас отметить. Близнецы, рожденные средь зимы в полнолуние. Редкость.

Лью тяжело дышит. Идет туда, где валяютца на земле мои лук и колчан, да и мой нож. Пока он подбирает все это, он свистом подзывает лошадей и те начинают скакать к нам вниз по гребню. Гермес и Рип, конь Томмо, на котором Лью сюда приехал. Он возвращаетца. Протягивает мне мое оружие.

— Колчан полон, — замечает он. — Это означает, што ты не сделала ни одного выстрела. Ни в газель, ни в волкодавов. Как так?

Я пускаюсь в объяснения. Останавливаю себя. Я едва не проговариваюсь Слова чуть не сорвались у меня с губ. О том, што меня трясло и про нехватку воздуха и...и про всё остальное. Но я не могу рассказывать. Не должна. Я не могу взваливать на плечи Лью свои проблемы. Ему и так нелегко пришлось. што бы меня не беспокоило, это пройдет.

— Саба! - говорит Лью. — Почему ты не выстрелила?

— Я... не знаю, — говорю я.

— Ты знаешь, што я думаю? — спрашивает он. — Не было никакой бури. Не было никакой газели и никакого голубоглазого волкодава, который пришел и спас тебе жизнь. Тебе все это приснилось. Ты ходила во сне.

— Нет, — говорю я. — Нет.

— Ты приехала сюда во сне, — говорит он, — и каким-то образом ты упала и вырубилась. И пока ты мечтала о голубоглазых волкодавах и смерчах, эти двое волков и тот, которого я прогнал, они нюхали тебя и влезли в драку за мясо.

— За какое мясо? — не понимаю я.

— За тебя, ты идиотка, — говорит он. — Я пришел как раз во время, штобы спасти твою шкуру. Если бы не я, они бы разорвали тебя в клочья и стервятники в ту же секунду разобрали твои кости.

Я поднимаю глаза к небу. Ну, конечно же, куда ж без них, здоровенные пожиратели мертвечины уже начали кружить над волками.

— Нет, — говорю. — Нет, ничего подобного, Лью. Клянусь, это был Таккер, который...

— Заткнись! Просто заткнись! — взрываетца он. — Черт тебя дери, Саба, дай дух перевести и прекрати мне лгать!

Его лицо пылает. Оно багровое. Маленькая мышца его лица (Эмми зовет их чокнутый желвак) — вздуваетца и бугрица. За последние дни это не редкость. Он быстро впадает в ярость.

— Я не лгу, — говорю я.

— Ну, ты и правды мне не говоришь, — возражает он.

— Чего? Будто ты мне мне правду говоришь? — возмущаюсь я.

Мы стоим и долго друг на друга смотрим. Морщинки усталости глубоко врезались в его лицо. Под глазами темные круги. Внезапно, плечи его опускаютца. Гнев сходит на нет. Так же быстро, как появился.

— Ну, вот што мне с тобой прикажешь делать? — спрашивает он. Он обнимает меня одной рукой за шею и притягивает к себе. Мы соприкасаемся лбами. — Прости, — говорит он. — Прости. Я...я просто хочу, штобы всё вернулось на круги своя. Я просто хочу, штобы мы с тобой стали прежними мы.

— Я тоже, — шепчу в ответ.

— Он тебя отвратно несет, — говорит он.

— Знаю, — говорю я.

— Нет, — говорит он, — я имею в виду, от тебя просто отвратительно воняет. Не выносимо просто. — Он отпихивает меня. — Иди и отрежь какой-нибудь кусок жилистого мясца от одного из тех волков. Мы потушим немного вечером, а из остального высушим на ветру. У нас будет вяленое мясо.

Гермес с Рипом пасутца, ожидая, вдалеке от мертвых волкодавов. Пока я разгоняю стервятников и разделываю одного из волков, Лью идет к лошадям и начинает проверять, уздечки, поводья и рогожьи коврики на их спинах.

— Нам нужно убиратца отсюдова, — говорю я. — Оно влияет на наши головы, здесь свихнутца можно. Если нога Бака достаточно уже зажила, то может нам уже можно двигатца дальше?

— Я не намерен рисковать хорошей лошадью, только иза того, что ты ждешь не дождешься по скорее увидетца с Джеком, — говорит Лью.

— Я не говорила этова, — говорю я.

— Ты и не должна была, — говорит он. — Я знаю, што ты имеешь в виду.

— Нет, не знаешь, — говорю я.

Сердце начинает подпрыгивать прямо к горлу.

— О, в самом деле? Тогда, как ты объяснишь свой румянец? Клянусь, эта...твоя одержимость им... — Лью начинает говорить тоненьким голосочком, подражая какой-нибудь дурехи. — Помнишь, Джек как-то сказал вот это? А помнишь он говорил вот то? Да меня уже тошнит при одном упоминание его имени.

— Можно подумать, ты ревнуешь, — говорю я.

— Я просто не хочу, штобы ты страдала, — отвечает Лью. — Я постоянно говорю тебе, Саба, он не появитца. Он не объявитца в Большой Воде. Джек давно позабыл о тебе. Такой парень, как он...как только он получает то, чего хочет, то теряет интерес и пропадает. Он думает только о себе, это можно увидеть по его глазам.