Храброе сердце

Я знаю, кто они. Это Хелен. Хелен и остальные из Колизея. Все те девушки, которых я победила в Клетке. Те девушки, которых я побила. И я победила их всех.

Они называют меня Ангелом смерти. Это потому что я еще не проиграла ни одного боя.

Если ты проиграл трижды, ты бежишь в толпу. Никто не выжил в толпе. Неистовые руки толпы разрывают тебя, тянут тебя вниз. Я привыкла отворачиватца каждый раз, штобы не видеть все это. Но я могла слышать. Я все слышала. Все происходящее. Каждое прикосновение и запах и вкус и звук. Каждая девушка, которую я поборола теперь часть меня. Я ужас в ее глазах, ее жажда к жизни, запах смерти так близок на ее кожи.

И вот они здесь. Это облегчение видеть их. В конце концов, я знаю, кто эти тени. Кто шептал по ветру с тех пор, как мы пришли в Пустыню. Они ждут момент, чтобы схватить меня. Забрать меня. Я так устала. Я не могу больше удерживать их.

Они смелые. Эмми должно быть едет позади меня, или Лью, или Томмо, но они все равно балуютца. Ранее сегодня, кто-то из них бросился прямо под Гермеса. Если бы я не натянула поводья, он бы растоптал ее.

Я пытаюсь не спать по ночам. Если я не буду спать никто не сможет придти и забрать меня. Забрать меня от Лью, Эмми и Томмо. Или забрать их у меня. Мы все будем в безопасности, пока я не сплю.

Но иногда полное истощение охватывает меня. Не надолго, но когда это происходит, мне снитца Джек. Лихорадочные, пустые сны или...или может быть это видение, я не знаю. Они всегда одни и те же. Он в ловушке в темноте. Нет, не так - он пойман тьмой. Я бегу вниз по коридорам, вверх по лестнице. Я открываю дверь. И ищу его. Я ищу и зову его по имени, но я никогда не нахожу его.

Я никогда не смогу найти свой путь к Джеку.

Темные сны по ночам. Темные тени днем.

Дни и ночи растворяютца друг в друге, пока сложно отличить сон от бодрствования. Я теперь не очень понимаю, когда солнце встает, когда садитца.

Я бегу. Мне нужно найти Джека. Я знаю, што он здесь.

Вниз по длинному, темному коридору. Фонари отбрасывают рваные тени на каменные стены. Я единственная, кто издает звуки. Мои шаги. Мое дыхание. Я держу сердечный камень в руке. Он теплый. А это означает, што Джек близко.

Саба.

Голос касаетца меня, порывом холодного воздуха. Настенные факелы мерцают. Я останавливаюсь. Я на нижней части каменной лестницы. Она крутая, ветер свищет наверху.

Саба. Саба.

Голос проходит вдоль стен и моего позвоночника. Он распологаетца в темных местах, глубоко внутри меня. Как будто ему там самое место. Голос Джека. Или...нет, я не могу быть уверенной. Все што я знаю, это то, что я слышала его раньше. Но я не могу вспомнить где или когда.

Я сжимаю сердечный камень еще крепче.

— Джек! — Я хватаю настенный факел, освещая путь вверх по лестнице. — Это ты? Оставайся там, я иду!

Быстрее, быстрее, быстрее. Голос выдыхает мне в щеку, пощипывает мои руки. Я начинаю подыматца по лестнице. Когда я достигаю первой ступени, там есть деревянная дверь. Старая, зарубцованная.

Я держу сердечный камень. Теперь он весь горит. Он на другой стороне. Звук сердцебиения. В моей голове, вокруг меня, везде. Такой громкий.

— Джек, — спрашиваю я. — Ты там?

Я поворачиваю ручку. Я открываю дверь.

Она вырываетца из моих рук. Я вскрикиваю. Готовлю себя. Ветер срывает дверь с петель и она летит в темноту.

Эта дверь ведет в никуда.

Я на вершине башни. Острые горы возвышаютца вокруг меня. Большая пропасть зияет внизу. Все это пустота, простор, чернота.

Я держусь за дверную раму. Ветер обдувает меня, срываетца на меня, пронзительно крича от гнева.

— Джек! — кричу я. — Джек!

А затем я падаю. Падаю. Падаю.

Лью поторапливал нас сегодня. Мы путешествовали долго и сложно. Было уже темно, когда мы разбили лагерь за ржавым корпусом старой лодки, застрявшей в древние времена, когда вода отправила ее сушитца на пески. Это лучшее пристанище на много миль вокруг, но все же продувные ветра находят нас. Они дуют завывая, жаля наши лица своими огненными укусами. Облака несутца по небу. Закрывают луну. На небе сегодня нет звезд. Недалеко воют волкодавы.

Я присела на краю лагеря. Я продолжаю сидеть спиной ко всем остальным. Если они увидят, они будут все вынюхивать, задавать вопросы. Они наблюдают за мной все время. Я не могу ничего сделать без того, штобы кто-то сунул свой нос.

Я должна разобратца с этим. Это кровь на моих руках. Ни мыло с водой, ни хвощ...ничего не помогает. Кровь невозможно смыть. Она высохшая такая темная, почти черная. Она даже под моими ногтями. Только сегодня заметила, пока беседовала с Эпоной. Должно быть испачкалась в крови, когда разделывала волкодава. Надо бы вычистить их, пока Лью не заметил. Он у нас такой придирчивый. Он всегда говорил, Па может это все и не важно, но это не значит, што мы дети не можем вести себя достойно.

Я вычищаю свои ногти прутиком.

— Ну же, бормочу я, — давай же, вот дерьмо, сволочь.

Но это не помогает. Я хватаю камень и начинаю скрести им свои руки, ладони. Черт подери, почему ничего не выходит? Я стискиваю зубы и скребу сильнее. Я гляжу через плечо. Гляжу, штобы удостоверитца, што за мной никто не наблюдает.