Храброе сердце. Как сочувствие может преобразить вашу жизнь

Некоторые говорят, что без самосострадания мы не можем сострадать другим. Я с этим не согласен. Сострадание другим, особенно если они в беде, является естественным человеческим инстинктом. Кроме того, мы видим множество сострадательных и альтруистичных людей, которые при этом жестоки и нетерпимы к самим себе. Есть и хорошие друзья, которые никогда бы ими не стали, если бы относились к другим, как к себе. Заботящиеся о других, особенно родители, иногда буквально выворачиваются наизнанку в своей любви и участии и не обращают никакого внимания на собственную потребность в самосострадании. Социальный работник может совершать подвиги на своей работе, но при этом быть сердитым, злым, нетерпеливым и невыносимым в своей собственной семье.

Самоотречение вполне может быть формой бегства от собственных проблем, так как разобраться в чужой ситуации обычно проще, чем в своей. Но если беспокоящийся о ком-то человек вкладывает в это всего себя без остатка и его единственной целью становятся достижения подопечного, то в долгосрочной перспективе это приведет к болезненной и даже патологической ситуации (психологи говорят о «патологическом альтруизме»). В результате такие отношения прекратятся.

Пренебрежение собственными потребностями с течением времени может привести к эмоциональному выгоранию, истощению и упадку сил. Это типичная проблема всех, кто находится на переднем крае медицинской и социальной работы и кто обладает глубокой эмпатией и обостренным чувством справедливости. Если всё оставить без контроля, то эмоциональное выгорание может привести к обиде и ощущению, что подопечные вас просто используют. Это очень печально.

Преимущества самосострадания

Обновляем наши ресурсы

Мне нравится думать о развитии самосострадания как о пополнении внутреннего источника доброты и сострадания. А если использовать более современную метафору – это похоже на подзарядку батарейки для увеличения доброты и сострадания. С большим самосостраданием мы защищаем себя от выгорания, пессимизма и отчаяния, которые иногда могут возникнуть при столкновении с серьезными жизненными проблемами.

Ставим перед собой реалистичные цели

Если сконцентрироваться на наших реальных потребностях и подлинном благополучии, забыв о мнении на этот счет общества или некоторых людей, то можно будет поставить перед собой более осмысленные и более достижимые цели. Плюсы такого подхода еще и в том, что чем большее значение определенная цель приобретает лично для нас, тем выше становится мотивация к её достижению.

Учимся на своих ошибках

Чем больше самосострадание, тем меньше вероятность застрять в самоосуждении и пораженчестве при столкновении с неудачами. Самосострадание придает особое значение отношению к неизбежным разочарованиям и неудачам и освобождает нас от решения невозможной задачи – создания жизни без этих неприятностей. Оно обнадеживает – мы меньше боимся собственных ошибок, можем с легкостью смотреть им в глаза, учиться на них и двигаться дальше, постоянно помня о больших целях. Самосострадание делает нас более устойчивыми перед лицом подступающих проблем.

Способность понимать, способность признавать и верно ощущать масштаб самого себя в этом мире, которые приходят вместе с самосостраданием, – это мудрость, которая обладает собственной ценностью.

Чувствуем себя менее одинокими

Один из компонентов самосострадания на шкале Кристин Нефф – это понимание своих проблем и трудностей в более широком контексте нашей человечности. Вместо того чтобы задавать себе вопрос: «Почему это случилось со мной?», мы видим: «Я такой не один».

«Будь добрым и счастливым»

Мне было двадцать два года, когда в 1981 году политика КНР насчет Тибета несколько изменилась, и моя бабушка по материнской линии вместе с двумя моими тетками и дядей смогла приехать в столицу Непала г. Катманду. Бабушке было уже почти девяносто лет. Она не знала, что моя мать умерла много лет назад, и попросила её и моего дядю Пенпу (они бежали в Индию в 1959 году) приехать в Катманду и повидаться с ней и её семьей. Дядя предложил мне, как старшему из троих детей моей матери, поехать с ним. Но я ответил: «Нет».

Мне совершенно не хотелось прерывать учебу в монастыре и отправляться в дальнюю дорогу из Южной Индии в Катманду только для того, чтобы встретиться там с незнакомыми людьми. Через несколько дней после отъезда дяди я получил строгую телеграмму от моего монастырского учителя Земея Ринпоче, который тогда был в Непале. (В Индии в то время только очень богатые люди могли позволить себе телефон.) В телеграмме Ринпоче было следующее: «Приезжай немедленно. Точка. Не делай глупостей. Точка. Если в этот раз ты не встретишься с бабушкой, будешь жалеть всю жизнь. Точка». Я поехал, но с большой неохотой.