Храбрость

Фактически, если бы они остались дома, это было бы более безлюдным и тихим – потому что все идиоты ушли на поиски безлюдного места. И они несутся как сумасшедшие, потому что два дня скоро окончатся, им нужно добраться – не спрашивайте, куда!

На пляжах ты увидишь... такое столпотворение, даже на рынке нет такой толпы. И странное дело, люди чувствуют себя очень расслабленно, загорают. Десять тысяч человек на маленьком пляже – загорают, расслабляются. Никто из этих людей, оставшись один на том же самом пляже, не сможет расслабиться. Но он знает, что тысячи людей расслабляются вокруг него. Одни и те же люди в офисах, те же люди на улицах, те же люди на рынке, те же люди на пляже.

Толпа необходима для существования ложного. В то мгновение, когда ложному одиноко, у тебя начинает ехать крыша. Вот почему человек должен понимать нечто от медитации.

Не беспокойся, потому что то, что исчезает, стоит того, чтобы позволить ему исчезнуть. Бессмысленно за него цепляться – это не твое, это не ты.

Ты един, когда ложное ушло, и на его месте возникает свежее, невинное, незагрязненное. Никто другой не сможет ответить на твой вопрос: «Кто я?» – ты узнаешь это сам.

Все медитационные техники помогают разрушить ложное. Они не дают тебе реального – реальное нельзя дать.

То, что может быть дано, не может быть реальным. Реальное у тебя уже есть; нужно только отнять ложное.

По-другому это можно сказать так: мастер отнимает у тебя те вещи, которых у тебя на самом деле нет, и дает то, что у тебя уже есть.

Медитация это просто храбрость быть молчаливым и одиноким. Мало-помалу ты начинаешь чувствовать в себе новое качество, новую живость, новую красоту, новый разум – которые ни у кого не заимствованы, которые растут у тебя внутри. Это укоренено в твоем существовании. И если ты не трус, это придет к цветению, урожаю.

Только смелые, храбрые, только люди, у которых есть хребет, могут быть религиозными. Не те, кто ходит в церковь, – это трусы. Не индуисты, не мусульмане, не христиане – они против поиска. Та же самая толпа, они пытаются сделать свои ложные личности более плотными.

Ты родился, ты пришел в мир с жизнью, с сознанием, с безмерной чувствительностью. Посмотри на маленького ребенка – посмотри ему в глаза, эта свежесть... Все это было покрыто ложной личностью.

Не нужно бояться. Ты можешь потерять лишь то, что должно быть потеряно. И хорошо потерять это как можно скорее – потому что, чем дольше оно сохраняется, тем становится сильнее. Человек ничего не знает о завтра. Не умирай, не реализовав свое подлинное существо. Лишь те немногие счастливы, кто прожил жизнь с подлинным существом и кто умер с подлинным существом – потому что они познали жизнь, которая вечна, они познали, что смерть есть вымысел.

Политика численности

В обществе глубоко укоренено ожидание, что ты будешь вести себя точно как другие. В то мгновение, когда ты ведешь себя немного по-другому, ты становишься чужаком, а люди очень боятся чужаков.

Именно поэтому везде, где два человека сидят рядом – в автобусе, в поезде или просто на автобусной остановке, – они не могут сидеть молча, потому что в молчании они отчуждены. Они тотчас же начинают представляться друг другу: «Кто ты? Куда едешь? Чем занимаешься, каким бизнесом?» Несколько вопросов... они устанавливают, что ты такое же человеческое существо, что и они.

Люди хотят постоянно быть в толпе, к которой подходят. В то мгновение, когда ты начинаешь вести себя по-другому, вся толпа становится подозрительной: что-то не так. Они знают тебя, они видят перемену. Они знали тебя, когда ты не принимал себя, а теперь внезапно видят, что ты принимаешь себя...

В этом обществе никто не принимает себя. Каждый себя осуждает. Это стиль жизни общества: осуждай себя. И если ты не осуждаешь себя, если принимаешь себя, ты выпал из общества. А общество не терпит никого, кто выпадает из его стада, потому что общество живет числами; это политика численности. Когда численность большая, люди чувствуют себя хорошо. Огромные числа заставляют людей чувствовать, что, должно быть, они правы – они не могут ошибаться, миллионы других людей с ними.

А когда они остаются одни, начинает возникать сомнение: «Со мной никого нет. Где гарантия, что я прав?»

Именно поэтому я говорю, что, чтобы быть индивидуальностью в этом мире, нужна огромная храбрость.

Самое бесстрашное основание нужно, чтобы быть индивидуальностью: «Неважно, если даже весь мир против меня. Единственное, что важно, это чтобы мой опыт был подлинным. Я не смотрю на числа, на то, сколько человек на моей стороне. Я смотрю на подлинность моего опыта – повторяю ли я чьи-то слова как попугай, или источник моих слов лежит в моем собственном опыте. Если это мой собственный опыт, если это часть моей плоти и крови, тогда весь мир может быть на противоположной стороне; все равно я прав, а все они неправы. Это неважно, мне не нужно их голосование, чтобы почувствовать себя правым. Лишь люди, носящие с собой мнения других, нуждаются в поддержке других».