Храм

— А чего не подстрелил? – спросил Орех, – он как раз вынул широкий нож и принялся править его камнем.

— Так дело у болот было, хоть и день ясный, а все-таки шуметь близко к топям я побоялся, — ответил Свист, добавив, словно оправдываясь. – Ну, мало ли.

Орех только отмахнулся.

— Вот. Короче времени я с этими котом потерял уйму, только перед самым закатом к долине подобрался. Куда там до развалин дойти уже было – сумерки.

— И правильно, — одобрительно кивнул Орех и добавил после паузы. – Я вот Крепыша на его первый промысел водил, вполне удачно.

Крепыш радостно потряс в воздухе небольшой сумкой с кожаными накладками.

— Поздравляю! — Свист хлопнул коренастого юношу по плечу.

— Слыхал? Следопыт исчез, — резко сменив тему, хмуро спросил Орех.

— Нет, я больше недели как из Дома ушел, мерцала собирать, — ответил Свист, скрипнув крышкой жестяного короба. – Тогда Отец, теперь Следопыт…

Он тряхнул головой, словно отгоняя мрачные мысли, и вынул буханку мягкого хлеба, завернутого в тряпицу.

Свиста всегда изумляло, как так выходит, что в «норах» еда долго не портится, даже если просто в мешке лежит. Хлеб неделю, а то и больше, остается свежим, мясо не гниет и молоко не киснет. Было у «нор» много загадок. Вот взять хотя бы «очаг» — медную чашу, что горит в каждой норе. Он посмотрел на ровно пляшущие языки янтарного пламени, встающие над медной плошкой .

Ведь никто его, – очаг, – не зажигает, огонь сам к вечеру загорается, и дыма не дает, а днем посмотришь – просто медная посудина, ни масла тебе, ни другого топлива. Пустая она как не крути.

— Он с Болтуном пошел к северным предгорьям, — напомнил о себе Орех, — там давненько никого не бывало, так что они рассчитывали на богатый улов. Болтуна потом у норы нашли в лоскуты разодранного, по сапогам только и опознали. А вот Следопыта и след простыл, — неудачно скаламбурил охотник.

— Думаешь, Следопыт еще вернется? – спросил Свист.

— Мне почем знать? Подождем еще несколько дней. Если не вернется, тогда уже и помянем, — пробурчал в ответ мрачный Орех, он как раз приспосабливал железную треногу поверх Очага. – Охотники и раньше пропадали без следа. Вопрос еще и в том, почему тело за несколько ночей не исчезло?

Угрюмый Орех и Следопыт были друзьями, к тому же одними из самых опытных охотников в Доме Свиста. Потеря такого, как Следопыт – не только личное горе Ореха, но и серьезная потеря для общины.

Утвердив конструкцию на камне, Орех нашел в углу небольшой чайничек, залил в него воды из железной канистры, и водрузил на треногу. Огонь принялся лизать черные от копоти бока.

— Сперва без Отца остались, сейчас Следопыт вот пропал, — пробурчал Орех. – Прямо напасть какая-то.

Свист не стал ничего отвечать, зная, что суровому усачу не нужны слова утешения, и молодой охотник принялся за еду.

Снаружи донесся тяжелый гул, словно запоздавшее эхо того, что подгонял Свиста на тропе.

— Это и есть Голос Ночи? – боязливо спросил Крепыш.

— Он, — скривившись, ответил Свист, глянув в потолок.

Они надолго примолкли, занятые ужином.

— Когда вот такой услышишь, — наставительно обратился к младшему Орех, — беги к ближайшей норе. Все, что мешает бежать – бросай: оружие, добычу, еду, – главное успеть. В норе тебе никто не страшен – ни зверь, ни то, что Голосом Ночи воет. Усек, салага?

— Здесь даже комаров или других букашек никогда не бывает, — вставил Свист.

— Да знаю я, — Крепыш шмыгнул носом и уставился себе под ноги.

Вскоре над лесом прокатился еще один гул, на этот раз казавшийся намного ближе.

— В рощу недалеко от Дома обезьяны повадились, — нарушил тягостное молчание Орех. – Надо выбить их поскорее, а то как бы беды от них не вышло.

Свист кивнул.

— Я только завтра в руины наведаюсь, вдруг пару мерцал найду — он стащил правый сапог. – Я мигом.

— Потом наведаешься, это важнее.

Свист не стал спорить. Орех носил такое прозвище за свой характер – жесткий, непреклонный и твердый, словно скорлупа ореха. Пререкаться с ним толку не было ровно никакого – еще по шее даст, а рука у Ореха была тяжелая.

— Ясно. Тогда с рассветом домой двинемся, — Свист успел снять второй сапог, и сейчас устраивался на ворохе одеял.

— Свет никак нельзя притушить? – спросил Крепыш, потирая глаза.

— Никак, — улыбнулся Свист. – Потом привыкнешь, я в свое время привык.

Заворочался в углу Крепыш, поминая мягкие постели. Орех привалился к стене, положив карабин себе на колени.

2

Он проснулся легко и быстро. В норе царил прохладный полумрак, очаг с наступлением утра потух сам собой, свет же лился снаружи, сквозь незакрытый люком вход.

Ореха в подземелье не оказалось. Крепыш все еще сопел в своем углу, и Свист решил его не будить. Тихо натянул сапоги, поднял винтовку и полез наружу.

Очутившись на поверхности, Свист благодарно зажмурился, подставив лицо утреннему солнцу и свежему ветру. День обещал быть ясным и погожим.

Он выбрался на поляну, где сходились тропы. Орех сидел на корточках и хмуро рассматривал примятую траву. Бросив мимолетный взгляд на подошедшего парня, он, молча, вернулся к своему занятию.