Храм

Совсем черный, он был выделан из квадратного куска весьма необычного камня. Шероховатый, с негладкими углами, неровный и грубоватый продукт ремесленника. Из середины его вырезана была свирепо оскалившаяся морда горного кота. Казалось, что в приступе безумной ярости кот ухитрился высунуть голову из самого камня.

Его недостаток — тонкие пурпурные желобки — спускались вдоль кошачьей морды, придавая ей еще более страшное выражение (если это было возможно).

Ренко снова закутал идол. В это время старая жрица выступила вперед и надела что-то ему на шею. Это был тонкий кожаный шнурок с ярко-зеленой камеей — сверкающим изумрудом почти с человечье ухо. Торжественно поклонившись, Ренко принял подарок и быстро обернулся ко мне.

— Теперь пойдем, — сказал он.

С идолом под мышкой он направился к отверстию в полу. Я поспешил за ним. Четверо мощных воинов взялись за каменную плиту, что должна была закрыть наш выход. Старая жрица не шелохнулась.

Ренко спустился в сточную канаву, я — за ним. Тут я заметил нечто странное.

Склеп молчал.

Удары снаружи прекратились.

Я поразмышлял над этим странным фактом и понял, что удары прекратились уже довольно-таки давно.

И в этот момент вход в склеп подался.

Белая вспышка осветила контуры огромной каменной двери и, мгновением позже, весь шестифутовый дверной камень разлетелся на тысячу кусков, усыпав пространство булыжниками с кулак величиною.

Я ничего не понимал. Таран не смог бы рассечь столь огромный камень за один миг...

Когда в дверном проеме рассеялись пыль и дым, я увидел у порога громоздкое черное дуло пушки.

Я догадался!

Дверь склепа они взорвали пушкой!

— Пошли, — позвал Ренко из клоаки подо мною.

Я тут же стал спускаться, но увидел, как испанцы вбегают сквозь облака пыли, стреляя во все стороны из мушкетов.

Последним, что я видел перед тем, как исчезнуть в дыре, был капитан Эрнандо Писарро посреди склепа с пистолетом в руке. Он мотал головой во все стороны. Горящие бешенством глаза искали идола.

В жуткий миг Эрнандо посмотрел в нашу сторону и столкнулся глазами со мной.

Я бежал сквозь темные сточные канавы, изо всех сил стараясь не отставать от Ренко. Пока я бежал, я слышал, как испанцы кричат: эхо отражалось от твердых стен туннелей, длинные зловещие тени огибали углы вслед за нами.

Впереди Ренко рассекал грязную воду, зажав под мышкой идол инков.

Мы изо всех сил спешили вперед, по пояс в воде, приседая налево, поворачивая направо, виляя по темному лабиринту на пути к реке и к свободе.

Но чуть позже я заметил, что мы бежим не в том направлении.

Ренко не направлялся к речному входу.

— Куда мы? — крикнул я ему.

— Просто иди! — отозвался он.

Я свернул за угол: стрела из мушкета сбила факел у меня над головой. Я повернулся — шесть конквистадоров брели по туннелю вслед за мной. Свет факелов отсвечивал от их шлемов.

— Они прямо за нами! — закричал я.

— Тогда беги быстрее!

Послышались выстрелы из мушкетов и, как гром, оглушили меня. Пули рикошетом отлетали от влажных каменных стен.

Тогда я увидел, как Ренко вспрыгнул на уступ и уперся плечом в каменную плиту на потолке. В углу на ней красовался уже виденный мною знак: двойное "V", вписанное в круг. Я вскочил на уступ и помог ему поднять камень, за которым нам открылось ночное звездное небо.

Ренко выбрался первым, я — сразу за ним. Мы оказались на узкой мощеной улице. Непроницаемые серые стены окаймляли ее с обеих сторон.

Я поспешил задвинуть каменную плиту, но мушкетная пуля из туннеля внезапно оцарапала край дыры, чуть не задев мне пальцы.

— Неважно. Сюда! — проговорил Ренко и повлек меня по улочке.

Стены по сторонам слились в сплошные серые линии, когда мы летели по изогнутым улочкам Куско, а солдаты Эрнандо — за вами по пятам.

Оторвавшись от преследователей, мы еще видели порой, как испанские солдаты мелькали на улицах, торопились на бастионы.

Мне стыдно признаться, что здесь мы тоже видели колья, наподобие тех, за городом. На каждой площади, ряд за рядом, на колья были посажены изуродованные тела воинов-инков. Им отрубили кисти рук, головы и половые органы.

На одной площади Ренко увидел, что с плеча трупа свисал длинный лук инков. Он схватил его и поднял колчан со стрелами, валявшийся рядом на земле, потом снова кинулся в лабиринт аллей. Я поспешал, не осмеливаясь выпустить его из виду.

Потом он резко повернул и зашел в какое-то здание: приземистый каменный дом, на удивление крепкий. Настолько крепкий, что казался крепостью.

Сквозь несколько внешних помещений мы прошли к каменной лестнице и спустились в обширный подземный зал.

Он делился на две части: широкую нижнюю и верхнюю — что-то вроде балкона, огибавшего зал по периметру.

Мое внимание привлек нижний этаж. Около ста дырок испещряли грязный пол зала. Паутина тонких каменных мостов протягивалась над этими ямами. Ужас обуял меня: я понял, где мы находились.

Мы были в инкской тюрьме.

Я вспомнил, что инки еще не изобрели железо, что у них не было решеток для клеток. Вместо этого у них были ямы.

Я поднял глаза к балкону, нависшему над первым этажом. По нему должны были ходить стражники, надзирая за узниками внизу.