Храм ада. Восстание лжи

— Ты не знаешь, о чем говоришь. Смерть, прокатившаяся по деревне, не дает тебе покоя, как и всем нам, но эта болезнь есть наказание Господа за все наши грехи.

— Это не за грехи, — послышалось слева, — это проклятье Сорши и ее выродков.

Мариша проглотила подкативший к горлу комок и, сжав кулаки, закрыла глаза.

— Не гневи Всевышнего! Они уже искупили свои грехи, представ перед смертью.

— Да, они предстали, но их мучения не до конца удовлетворили жителей Сеш. Они даже не признались в своих злодеяниях, что уж говорить об их покаянии.

— А ведь я настаивал на том, чтобы не лишать так рано их жизни, а предоставить палачу еще больше власти над их бренными телами.

— Ты заблуждаешься, сын мой!

— Ты не мой отец, старик. Ты такой же, как и они.

— Мы собрались здесь, чтобы решить нависшую угрозу смерти, а не еще больше рассеивать ее семя в уже достаточно богато удобренную землю.

— Ты не смеешь мне указывать, старик!

— Разве ты забыл, что я сделал ради вас, когда впервые появился в этих местах. Вы ничто для меня и, тем не менее, я продолжаю заботиться о вас.

— Это ложь! — закричал человек стоящий рядом со священником, по всей вероятности староста, хотя Мариша могла и ошибаться. — Ты не помог нам, ты никогда не помогал нам, ты желаешь, чтобы Сеш исчезла, стерлась с лица земли.

— Да как ты смеешь…

— Хватит, довольно, мне надоело слушать твои глупые объяснения.

Мужчина схватил священника за робу, заглянул в испуганные глаза и, достав нож, погрузил в тело. Человек дернулся, вцепился руками в убийцу и медленно осел на землю.

Жители Сеш издали подобие победного клича, затрясли факелами и вновь зашумели, перебивая, и перекрикивая друг друга.

Мариша вздохнула и присела на траву. Ее одеяние пропиталось влагой. Она посмотрела вверх, на усиливающийся дождь и по лицу поплыли капли. Зло, ненависть и проклятье медленно уходили в прошлое. Ее семью убили те, кто жил в одной деревне, те, кого считали соседями… друзьями… близкими. Болезнь. «Эпидемия! — догадалась она. — Так им и нужно». Все приобретало прежнее очертание. «Убийство — самый страшный грех из всех существующих. Но с другой стороны они убили мою семью, распяв мать при выходе из Сеш. Из-за чего? Не выяснив всех обстоятельств… Я уже хотела обратить их в прах. Боже, дай мне сил сохранить спокойствие и хладнокровие!»

Толпа, минуту назад бушевавшая на главном тракте, в мгновение разбежалась в разные стороны.

Девушка подняла глаза и посмотрела по сторонам. Теперь деревня казалась опустевшей, как будто все разом покинули это место, ища лучшую землю. Мариша не понимала, что послужило причиной подобного поведения, но не стала узнавать подробности.

Церквушка стояла рядом, в десятке ярдов от того места, где она притаилась. Осторожно перейдя улицу, девушка шагнула под тень навеса и прижалась спиной к стене. Где-то далеко послышались чьи-то голоса, но они пропали так же внезапно, как и появились. Мариша толкнула дверь и та, к ее удивлению, отворилась назад. Секунда потребовалась для того, чтобы скрыться внутри и еще меньшая часть, чтобы тихо закрыть за собой дверь.

Помещение встретило ее таинственным светом горящих свечей. Как оказалось, здесь было не так уж много места. Она прошла небольшой зальчик и оказалась в жилой части церквушки. Повсюду стояли горы книг. Некоторые покрылись пылью, другие просто лежали открытыми на середине. Одежда находилась только на грубой кровати и почти не замечалась среди всего этого. Запрокинув голову, девушка заметила многочисленные паучьи сети, раскинувшиеся почти на всем потолке. «Очевидно, местный священник не особо заботился о своем жилище, если содержал все в беспорядке». Шагнув в сторону, девушка зацепилась обо что-то торчащее в деревянном полу и, налетев на стопку книг, с шумом их опрокинула. Зашептав про себя молитву чтобы успокоиться, она посмотрела под ноги, и различила большое кольцо, скрытое под тряпкой. Отшвырнув ее в сторону, девушка потянула кольцо на себя, и открыла проход в подземелье церквушки. Оттуда повеяло холодом и чем-то давно заплеснувшим. Она поднесла в ту сторону подсвечник с горящей свечой, но ветер, взвыв с новой силой, загасил пламя и наполнил помещение едким запахом. Мариша встала, продолжая вглядываться во тьму уходящих вдаль ступеней, и подошла к еще одному подсвечнику, замасленному и проржавевшему во многих местах.

Взяв его в руку, ее взгляд вдруг упал на одну из открытых книг. Похоже, это была летопись настоятеля. Кривые буквы расползлись в разные стороны и обрывались где-то в середине листа. Поставив свечу на место, она осторожно взяла в руки книгу, отлистала немного назад и вышла из плохо освещенной комнаты.